Избранное

Gazella dorcas Вся — колдовство: созвучие живоеслов избранных в тебе сумело слитьсяи, раз возникнув, продолжает длиться.Твой лоб увенчан лирой и листвою,песнь любованья, чьи слова легки,ложится на глаза, как лепестки,тому, кто чтеньем душу утолили в забытьи уже глаза закрыли представляет: слиток быстроты,как будто зарядили бег прыжками,и медлит выстрел, тянешь шею ты:вся слух; как скрытая кустамикупальщица: вдруг замерла и — ах! —в ее глазах и озеро и страх.

Единорог

Отшельник поднял голову — и ниц,как шлем, молитва с головы упала:шел зверь, чья шерсть немыслимо сиялаи, как у олененка, залегаламольба в бездонности его глазниц.Тяжеловесен и коротконог,он выплыл и, казалось, покаянноот своего сиянья изнемог;как башня, лунным светом осиянна,на лбу пологом возвышался роги на ходу покачивался странно.Чуть вздернутые губы облегалпушок голубоватый, и упругбыл блеск зубов, когда они блистали;и ноздри всасывали мягкий звук.

Но взор его, бездонный, как в зерцале,из дали в даль видения метали замыкал земных преданий круг.

Святой Себастьян

Он стоит, как павшие лежат;волей сам себя превосходящий,отрешенней матери кормящей,как венок, в самом себе зажат.И, впиваясь, стрелы чередойсловно рвутся прочь из бедер сами,зло дрожа свободными концами.Он смеется, скорбный и живой.Иногда от превеликих муквеки он приподнимает вдруги обводит с медленным презреньемжалких, что беснуются вокруг

и глумятся над святым твореньем.

Основатель монастыря

Икону написали по заказу.И перед ним Спаситель, может быть,не представал; и, может быть, ни разуего, как ни хотелось богомазу,епископ не пришел благословить.Быть может, все, что мог он, — не гневить(мы это знаем не без основанья),пасть на колени, чтобы очертаньясвои, летящие во все концы,тянуть к себе — как лошадь под уздцы.Дабы под страхом бедствий безыменныхмы верили с наивностью слепой,что будем средь немногих пощаженныхиль вовсе обойдут нас, погруженных

в самих себя и занятых собой.

Ангел

Склоняя лоб, отодвигает онвсе, что его теснит и принуждает;он, пропустив сквозь сердце, выпрямляетизвечные круги времен.Пред ним свод неба, лики дней                                          вознесший,и каждый вопиет: познай, я тут.Ты легких рук его своею ношейне отягчай. Не то они придуттебя в борьбе испытывать из дали,дом всполошат, дабы, в ночи трубя,как если бы они тебя создали,из грубой плоти выломать тебя.

Римские саркофаги