Читаем Избранные эссе. Пушкин, Достоевский, Цветаева полностью

Избранные эссе. Пушкин, Достоевский, Цветаева

Звуки лиры предшествуют миру, повелевают миру быть. Они находятся где-то в основе, в том предварении жизни, куда проникает рильковский Орфей. Там, в мире истоков и начал, начинается рост звука, – и вместе с ним творение, рост и преображение мира.

Рост дерева. Рост голоса в гортани.Орфей поет. Звук тянется до звезд.И – смолкло все. Но и внутри молчанья –Преображенье, становленье, рост.

(«Сонеты к Орфею», ч. 1, № 1. Перевод З. Миркиной)

Мир, послушный божественному звуку, становится, превращается в храм (из хаоса – в космос). Этот звук входит в слух зверя и человека, он преображает всех, кто воистину слышит. И слышащий уже перестает сопротивляться творящей силе. Он испытывает счастье соединения. Экстаз. Он невесом. Он – вне тела, – в музыке:

Старая потеряТела через ухо.Ухом – чистым духомБыть. Оставьте буквы –Веку.Чистым слухом

Или чистым звукомДвижемся? ПреднотаСна: Предзноб блаженства.Гудок, гудче гротаВ бури равноденствья.

Этот воздух «не гудче» только «гроба в Пасху»…

Нарастанье, предзнанье, пред-чувствие музыки воскресения. Гром всех соловьиных глоток был только тишайшим началом пасхального звона – торжества Вечной непреходящей Жизни.

Душа задыхается от этого знания. Она его едва выносит. Она дышит с трудом, с паузами, промежутками, передышками паровика. В ней чередуются

Чередованьем лучшегоИз мановений божеских:Воздуха с – лучше-воздуха.

Все эти паузы, полуостановки вздоха, «мытарства рыбьего», все эти спазмы кончаются «Дырой бездонного легкого, пораженного Вечностью…».

Душа все время кружилась вокруг Вечности

концентрическими кругами, слоями воздуха (духа), все втягивалась и втягивалась туда, и наконец – небесная твердь. Остановка. Абсолют.

Без компасаВвысь! Дитя – в отца!Час, когда потомственностьСка-зы-ва-ет-ся.

Вот оно, наше божественное происхождение. Налицо! Вот мы какой природы! Вечной, крылатой!

Полное и точноеЧувство головыС крыльями. Двух способовНет – один и прям.Так, пространством всосанныйШпиль роняет храм –Дням.

Шпиль, устремленный ввысь и только ввысь! Завершение храма – его итог и смысл:

Из лука – выстрелом –Ввысь! Не в царство душ –В полное владычествоЛба. Предел? – Осиль:В час, когда готическийХрам нагонит шпильСобственный – и вычисливВсё – когорты числ!В час, когда готическийШпиль нагонит смыслСобственный…

Наконец совершилось предельное самопознание, самоосмысление. Чувство головы с крыльями – это полное и точное чувство себя, своей сути. Не царство душ (здесь – страстей, стихий, рвущих в разные стороны) – единство, владычество духа – царственная голова – Венец Творения…

Замысел осуществлен… Чей замысел – Творца поэмы или Творца мира? Замысел «Поэмы Воздуха» Марины Цветаевой или Замысел Божий о Марине Цветаевой?

Кажется, «Поэма Воздуха» и есть открытие тождественности этих замыслов, тождественности творческого начала в человеке и в Боге, ощущение глубинного единства человека и Бога.

От беззвучного зова, от чувства незримого присутствия за дверью, от, может быть, дуновения вдохновения, через великий экстаз творчества и творческий труд – к осмыслению и собиранию себя воедино, к полному единству с собой высшим (полное владычество лба), к единству с Богом.

«Поэма Воздуха» – великое рвение к этому единству и неодолимое, властное предчувствие его возможности. Это единство почти достигнуто. В духе – достигнуто. Вот только тело оказывается – лишним. И пространством всосанный шпиль роняет храм – дням, но ведь воля Творца этого мира в том, чтобы мы вынесли, а не уронили мир, не сбросили с плеч, как ненужную поклажу. Если человек – это дух, «сплошное аэро», то «прибор» ему дан как дар и долг, как поручение справиться с ним, научиться управлять своим прибором. Человеку поручено поднять и вынести земную тяжесть.

И если человек создан по образу и подобию Бога, то Бог – миродержец, Тот, Кто держит мир на себе, а не улетает с него прочь.