Избранные труды

Отрицание соучастия в этом случае означает исключение уголовной ответственности лиц, чьи деяния полностью подпадают под ст. 7 Основ, так как без ссылки на ст. 17 их деяния не могут быть квалифицированы, а по ст. 17 они могут и должны быть квалифицированы. Поэтому нельзя согласиться с утверждением М. А. Шнейдера, что «для соучастия необходимо сознание каждого соучастника, что он действует не в одиночку, а совместно с кем-либо»[1070]

. Такое положение исключало бы ответственность подстрекателей и пособников, умышленно содействовавших совершению преступления, однако сделавших это так ловко, что исполнитель их помощи и воздействия не сознавал. Так, например, А., знающий, что Б. для совершения преступления необходимы деньги, посылает их ему так, что Б. не знает, от кого он их получил. Получив деньги, Б. совершает преступление. По мнению М. А. Шнейдера, А. в этом случае не отвечает!

Для наличия ответственности исполнителя предварительное соглашение не имеет никакого значения; для наличия ответственности соучастника также имеет значение не предварительное соглашение, а лишь сознание, что к его действию присоединяется действие исполнителя конкретного преступления. Предварительное соглашение лишь определяет характер соучастия и может влиять на квалификацию деяния. Квалификация действий соучастников по той же статье, что и действия исполнителя, оправдана и должна иметь место только в тех случаях, когда все элементы состава (кроме характера действия) совпадают, а в некоторых случаях тогда, когда соучастник сознает наличие этих элементов состава (например, специальной цели) у другого соучастника. Если это не имеет места, то одинаковая квалификация будет противоречить принципам советского уголовного права.[1071]

Так, например, наличие у одного из лиц, разрушающих общественное имущество, цели ослабления Советского государства дает основание квалифицировать его действия по ст. 5 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления, но другие соучастники, у которых таких целей нет и которые о них не знают, могут отвечать лишь по ст. 79 УК РСФСР. Обстоятельства, относящиеся к субъекту преступления и дающие основание для изменения квалификации (например, повторность), могут и должны влиять на квалификацию только того лица, к которому они относятся, но не других соучастников.

Неверно также утверждение М. И. Ковалева, что «если исполнитель не сознает, что его подстрекают к преступлению, то и средства, употребленные подстрекателем, не окажут на него никакого воздействия…»[1072]

Практике известно очень много случаев, при которых исполнитель не сознавал, что его подстрекают, а теоретически значительно легче воздействовать на человека и стимулировать его к желательному умышленному поведению, когда он не знает, что его умышленно к этому подстрекают.

Но, кроме всего прочего, к вопросу о соучастии в неосторожном преступлении и даже о неосторожном соучастии это не имеет никакого отношения, ибо в рассматриваемом случае и преступление может быть умышленным, и подстрекатель действует умышленно. Если же в результате умышленного подстрекательства имеет место неосознанное действие исполнителя, то, конечно, о соучастии не может быть и речи. В этом случае умышленно действующий подстрекатель является исполнителем умышленного преступления, а физический исполнитель либо отвечает за неосторожное деяние, либо вообще не отвечает. Для признания наличия соучастия необходимо одинаковое субъективное отношение всех соучастников к действию (бездействию) и его общественно опасным последствиям. Только в этом случае все они участвуют в одном и том же деянии.

Принципы наказуемости соучастников в советском уголовном праве те же, что и общие принципы ответственности. Различие заключается не в принципах ответственности, а в том, что а) действия соучастников находятся в непосредственной причинной связи не с предусмотренным законом результатом или деянием, а с виновным действием исполнителя, которое повело к этому последствию; однако это ни в какой мере не исключает наличия причинной связи, ибо «causa cansae est causa causati»; б) между действием соучастника и преступным результатом находится волевое деяние исполнителя. Если волевое деяние исполнителя не охватывалось сознательной деятельностью соучастника, то оно не может быть вменено ему в вину (так называемый «разрыв причинной связи» буржуазного уголовного права). Если деяние «исполнителя» не носило сознательного или юридически значимого (релевантного) характера (несовершеннолетний, невменяемый, невиновное деяние), то юридическим исполнителем является сознающий эти особенности «исполнителя» подстрекатель или пособник (так называемый «посредственный исполнитель»). Такая же юридическая конструкция имеет место и в тех случаях, когда состав преступления требует специального субъекта (должностное лицо, военнослужащий и т. п.).