Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен

Стук по стеклу продолжался, и Катерина закрыла глаза, пытаясь не слышать все усиливающийся неприятный звук.

— Неужели никак нельзя отсюда выбраться? — взмоли­лась она.

Дэмьен тоже разделял тревогу матери, в его глазах по­явилось беспокойство.

— Все хорошо... все в порядке,—успокаивал малыша Торн, заметив его тревогу.—Эти люди нас не обидят, они только хотят посмотреть, кто сидит в машине.

Но глаза ребенка начали расширяться от ужаса, только смотрели они не на толпу, а выше,—на поднимающийся сов­сем рядом шпиль церкви.

— Не надо бояться, Дэмьен,—сказал Торн.—Мы едем смотреть свадьбу.

Страх ребенка усиливался, лицо его напряглось. Машина неумолимо приближалась к церкви.

— Дэмьен...

Торн взглянул на Катерину, не спускавшую глаз с ребен­ка. Лицо Дэмьена стало совсем каменным, он весь сжался, хотя толпа давно отступила и перед йими предстал величест­венный собор.

— Все в порядке, Дэмьен,—шепнула Катерина.—Люди уже ушли...

Но взгляд ребенка был по-прежнему устремлен на цер­ковь, а в глазах застыл страх.

— Что с ним случилось? — резко спросил Торн.

— Не знаю.

— Что с тобой, Дэмьен?

— Он перепуган до смерти.

Катерина протянула мальчику руку, и он вцепился в нее, с отчаянием заглядывая в глаза то ей, то Торну.

— Это всего лишь церковь, дорогой,—напряженно выго­ворила Катерина.

Мальчик резко отвернулся. Губы у него пересохли, он на­чал впадать в панику: дыхание стало прерывистым, кровь от­хлынула от лица.

— Боже мой! — ахнула Катерина.

— Ему нехорошо?

— Он весь, как лед. Холодный, как лед!

Лимузин резко затормозил у церкви, дверца распахну­лась: один из шаферов протянул руку Дэмьену, и тот забился в ужасе, вцепившись в платье Катерины.

— Дэмьен! — закричала Катерина.—Дэмьен!

Она пыталась разжать его пальцы, но он держался за пла­тье со все большим отчаянием.

— Джереми!— Катерина теряла самообладание.

— Дэмьен! — крикнул на него Торн.

— Он рвет мое платье!

Торн наклонился к ребенку, но мальчик еще сильнее вце­пился в мать, царапая ее по лицу, хватаясь за волосы, отчаян­но пытаясь удержаться.

— Помогите! Боже! — взвизгнула Катерина.

— Дэмьен!— заорал Торн, тщетно пытаясь оторвать ре­бенка. — Дэмьен! Отпусти!

Дэмьен от ужаса пронзительно закричал. Собралась тол­па, с любопытством наблюдающая за схваткой. Гортон, пыта­ясь как-то помочь, повернулся с переднего сиденья и попы­тался подтолкнуть его, чтобы вытащить на улицу. Но ребенок превратился в настоящего зверя, он орал, а его пальцы с острыми ногтями вонзились в лицо и голову Катерины. Ему удалось даже вырвать изрядный клок ее волос.

— Уберите его!— закричала Катерина.

В ужасе она начала бить Дэмьена, пытаясь вывернуть ру­ку, вцепившуюся ей в лицо. Резким движением Торн оторвал ребенка, схватил его в охапку и прижал к себе.

— Поехали! —крикнул он, задыхаясь, Гортону.—Поеха­ли отсюда!

Ребенок продолжал биться. Гортон захлопнул двери, ли­музин рванулся вперед.

— Боже мой,—всхлипывала Катерина, обхватив голову руками.—Боже... мой...

Лимузин двигался вперед, и судороги ребенка постепен­но стихали, его голова запрокинулась в полном изнеможе­нии. Гортон выехал на шоссе, и через несколько минут в ма­шине наступила тишина. Глаза у Дэмьена горели, на лице проступили капельки пота. Торн все еще не отпускал его ру­ки. Рядом сидела потрясенная Катерина, с растрепанными во­лосами, один ее глаз совсем закрылся. Ехали молча, никто не осмеливался заговорить.

Приехав в Пирфорд, они отвели Дэмьена в его комнату и немного посидели с ним. Лоб ребенка был холодный, и врача вызывать не пришлось. Дэмьен старался не смотреть на них: он, похоже, и сам испугался того, что натворил.

— Я позабочусь о нем,—спокойно сказала миссис Бэй­лок, войдя в комнату.

Увидев ее, Дэмьен немного успокоился.

— Он очень перепуган,—сказала Катерина.

— Он не любит церковь,—ответила служанка.—Я же хотела повести его в парк.

— Он стал... совсем диким,—произнес Торн.

— Он просто рассердился.—Миссис Бэйлок прошла впе­ред и взяла Дэмьена на руки. Он прижался к ней, а Торны молча наблюдали. Затем медленно вышли из комнаты...

— Здесь что-то не так,—сказал ночью Гортон своей жене.

Она молча выслушала его рассказ о том, что произошло днем.

— Что-то не так с этой миссис Бэйлок,—продолжал он,— и что-то не то с этим мальчиком, и что-то не то во всем этом доме.

— Ты слишком серьезно все воспринимаешь,—ответила она.

— Если бы ты это видела, то поняла бы меня.

— Детская вспышка раздражительности.

— Звериная вспышка.

— Он очень горяч, вот и все.

— С каких это пор?

Она покачала головой и не ответила.

— Ты заглядывала когда-нибудь ему в глаза? — спросил Гортон.—Все равно как на зверя смотришь. Эти глаза наблю­дают. Они ждут. Они ведают то, чего не знаешь ты. Они помнят места, в которых мы никогда не бывали.

— Опять ты со своими суеверными страхами.

— Подожди, й увидишь сама,—убеждал ее Гор­тон.—Здесь происходит что-то дурное.

— Что-то дурное происходит везде.

— Мне все это не нравится,—мрачно сказал он.—Я ду­маю, нам надо отсюда уехать.