Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен

Дэмьену нравился Марк. Всегда добродушный и щедрый, Марк искренне полюбил сводного брата, семь лет назад по­павшего в их семью. Между братьями установилась такая близость, какая редко возникает даже между родственника­ми. Оба носили тщательнейшим образом отутюженную фор­му военной академии, где они учились. Мальчики приезжали домой, чтобы отметить День Благодарения в семье. А теперь пришло время возвращаться в школу. День Благодарения во­обще был самым грустным праздником в году — ведь именно после него Торны закрывали свой летний дом и переезжали на зиму в город. И так до следующего июня.

Дэмьен помахал в ответ рукой.

— Иду! —крикнул он и, обернувшись, бросил садовни­ку: —До следующего лета, Джим. — Старик едва кивнул в от­вет.

Пружиня четкий и ладный шаг, Дэмьен помчался к дому, стрелой пронесся по лужайке и влетел в массивные двери особняка.

Марк тем временем вытащил свой любимый рожок и протрубил что-то печальное.

Дэмьен уже поднимался по лестнице.

Ему вот-вот должно было стукнуть тринадцать. Необык­новенный возраст, когда, согласно историческим данным многих культур, мальчик в полную силу должен ощутить свое мужское начало.

Дедушка Дэмьена — Реджинальд Торн завладел этим уго­дьем в 20-е годы. Это был обширный кусок земли на озере Мичиган в Северной части Чикаго. Часть заработанных во время первой мировой войны денег он использовал на по­стройку пышного особняка. Злые языки утверждали, что он просто свихнулся на этой почве. Над ним посмеивались, но всем чудачествам пришел конец, когда сюда проложили пре­красную автомобильную дорогу. И теперь все, у кого имелся в запасе хоть какой-нибудь капиталец, начали спешно застра­ивать северное побережье озера. Но ни у кого из вновь при­бывших не было такого роскошного дома.

Торн часто повторял, что возвел эти чертоги для своих сыновей Роберта и Ричарда. Он обожал сыновей и, видя в них продолжение рода, делал для мальчиков все возможное. Когда их не приняли в престижную Дэвидсоновскую Воен­ную Академию по причине того, что их отец занимается «торговлей», Торн выложил кругленькую сумму на построй­ку новой гимназии. Мальчиков туда, естественно, приняли, школе было присвоено имя их отца, а Ричард и Роберт закон­чили ее с отличием.

Роберт, старший сын, занимался дипломатией. А Ричард с головой ушел в семейный бизнес. Торн был доволен обои­ми. Все шло по его плану. Незадолго до своей смерти Реджи­нальд вложил деньги в постройку огромного музея в самом сердце Чикаго. В этом музее должны были демонстрировать­ся древние христианские реликвии и произведения искусств.

Он не дожил до того дня, когда был достроен музей. Как не дотянул и до времени расцвета «Торн Индастриз». И, к счастью, его уже не было в живых, когда его сын Роберт Торн — посол при английском дворе — был застрелен на цер­ковном алтаре, где он вскоре после трагического и необъяс­нимого самоубийства горячо любимой жены пытался, оче­видно, зарезать собственного сына.

Никто не знал, что помнил Дэмьен из событий того страшного дня, семь лет тому назад, когда отец волочил его к алтарю, чтобы вонзить в его маленькое, бешено колотяще­еся сердце кинжал, как замертво упал он, сраженный пулей британского констебля.

Скорее всего, Дэмьен ничего не помнил об этом трагиче­ском дне, но психика его, по-видимому, была травмирована, и Ричард Торн запретил обсуждать события семилетней дав­ности. Его вторая жена Анна —детский психолог — была убеждена, что вся эта драма погребена в глубинах подсозна­ния Дэмьена, что может наступить час, когда мальчик все вспомнит, и совершенно непредсказуемо, в каких формах по­ведения проявится это воспоминание. Анна высказала Ричар­ду свои опасения. Но муж не дослушал ее. В конце концов разве Дэмьену чего-нибудь не хватало?

Марк ничего не знал об этой трагедии, ему лишь сказали, что родители Дэмьена погибли при ужасных обстоятельствах и любое упоминание об их гибели может оказаться слишком болезненным для его сводного брата.

Единственным человеком, кто был твердо убежден, что Дэмьен помнил все отчетливо и ясно, была Мэрион Торн.

Тетя Мэрион, как ее здесь все звали, являлась прямой родственницей Реджинальда Торна. Это была редкая штучка, упрямая и своенравная. Никто не любил тетю Мэрион, ибо она вечно совала нос не в свои дела. Она никогда не была за­мужем и весь свой нерастраченный пыл посвятила племянни­кам и их семьям. Однако Мэрион всегда предпочитала Ро­берта, потому что он выбрал свой путь, порвав с семейным бизнесом. Известие о его неожиданной и трагической смерти потрясло тетушку до глубины души, с тех пор она испытыва­ла к Дэмьену неприязнь. Тетя Мэрион чувствовала, что маль­чик каким-то образом причастен к гибели Роберта, хотя и не сознавала истинного смысла происшедшей трагедии.

Тетя Мэрион прекрасно понимала, что ее не очень-то лю­бят, но ее это не трогало. Она и раньше не испытывала к се­бе щедрого внимания. Ее редко звали на обеды, даже родст­венники не удостаивали ее приглашением на семейные праздники.