Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен

Злоба снова медленно превращалась в сострадание, в бес­помощную жалость.

«...самые красивые вещи...»

Больше он не мог ждать. Он должен идти... Должен что-то сделать... помочь... попытаться...

Каррас вышел из кухни. Проходя мимо гостиной, он за­глянул в дверь и увидел, что Крис лежит на диване и рыдает, а Шарон сидит рядом и пытается ее успокоить. Он отвернул­ся и пошел наверх, в спальню.

Бес отчаянно ругал Мэррина:

— ...все равно ты бы проиграл! И ты знал это! Ты подо­нок, Мэррин! Скотина! Вернись! Вернись и...—Каррас пе­рестал слушать.

«...или песенку птицы...»

Он посмотрел на Регану. Ее голова была повернута в сто­рону. Приступ бесовской ярости продолжался.

«...самые прекрасные вещи...»

Он медленно подошел к своему стулу, и только тогда за­метил, что Мэррина в комнате нет. Когда же Дэмьен напра­вился к Регане, чтобы измерить давление, то споткнулся о распростертое тело на полу. Мэррин лежал возле самой кровати, безвольно раскинув руки, лицом вниз. В ужасе Кар- рас опустился на колени, перевернул тело и увидел страш­ное, посиневшее лицо. Он взял его за руку в надежде нащу­пать пульс. Жгучая, невыносимая боль пронзила его сердце: Мэррин был мертв!

— ...священная напыщенность! Умер, да? Умер? Кар- рас, вылечи его! —заорал бес.—-Верни его, дай нам за­кончить, дай нам...

«Сердечная недостаточность. Коронарная артерия не вы­держала...»

— О Боже всевышний! — чуть слышно простонал Каррас, закрыл глаза и затряс головой. Он не хотел, не мог поверить. В безумном порыве горя он изо всей силы сжал бледное за­пястье Мэррина, будто хотел выжать из мертвых сухожилий пропавшее биение жизни.

— ...набожный...

Каррас заметил крошечные таблетки, раскатившиеся по всему полу. Нитроглицерин. Глазами, красными от слез, он посмотрел на мертвое тело Мэррина. «...идите и отдохните немного, Дэмьен...»

— Даже черви не будут жрать твои останки, ты...

Каррас услышал слова беса, и его заколотило от злобы. Не слушай!

— ...гомосек...

Не слушай! Не слушай!

На лбу у Карраса вздулись пульсирующие жилы. Он под­нял руки Мэррина и стал осторожно складывать их на груди.

Плевок вонючей слюны угодил прямо в глаз Мэррину.

— Последний обряд! — обрадовался бес, запрокинул го­лову и дико захохотал.

Некоторое время Каррас молча смотрел на плевок и не шевелился. Он ничего не слышал, кроме шума приливающей к голове крови. Потом очень медленно, весь дрожа, поднял голову. На его багровом лице застыла маска ненависти и злобы.

— Ты, сукин сын,—прошептал он, и эти слова рассекли воздух, как сталь.—Ты, подонок! — Хотя он не шевелился, каждый мускул его был напряжен, и жилы на шее натяну­лись, как веревки.

Бес перестал смеяться и зло уставился на него.

— Ты проиграешь! Ты всегда проигрывал!

— Да, ты прекрасно расправляешься с детьми!—Дэмьен дрожал, как в лихорадке.—С маленькими девочками! А ну-ка, давай посмотрю, способен ли ты на что-нибудь боль­шее! Давай же, попробуй! — Он выставил свои огромные ру­ки и медленно поманил к себе.—Давай, ну, давай же! Попро­буй, возьми меня! Оставь девочку, возьми МЕНЯ! МЕНЯ!..

Крис и Шарон услышали, что в спальне Реганы происхо­дит нечто странное. Крис сидела возле бара, Шарон смешива­ла напитки. Она поставила водку и тоник на стойку бара, и тут обе женщины одновременно поглядели наверх. Послы­шался звук падающего тела. Потом удары по мебели, по сте­нам. И голос... беса? Да, беса. Были слышны его ругательства. Но голос был уже немножко другим. Он менялся. Каррас? Пожалуй, Каррас мог говорить таким голосом. Но ЭТОТ го­лос был громче. И глубже.

— Нет, я не позволю тебе обижать их! Ты не посмеешь причинить им зло! Ты...

Крис уронила стакан и вздрогнула от звука разбившегося стекла. В ту же секунду они вместе с Шарон выбежали из ка­бинета, помчались вверх к спальне Реганы и ворвались в ком­нату.

Они увидели, что ставни, снятые с петель, валяются на полу, а окно!.. Стекло было полностью высажено!

Встревоженные женщины кинулись к окну, и в эту секун­ду Крис увидела Мэррина, лежавшего на полу возле кровати. Она замерла. Потом подбежала к нему, нагнулась, и у нее тут же перехватило дыхание.

— О Боже!— закричала она.—Шарон! Шар, подойди! Скорее, сюда!

Шарон выглянула в окно, тоже вскрикнула и рванулась к двери.

— Шар, что случилось?

— Отец Каррас! Отец Каррас!

Рыдая, она вылетела из комнаты, а Крис встала и подо­шла к окну. Она смотрела вниз, и сердце ее в эту минуту го­тово было вырваться из груди. В самом конце лестницы, на М-стрит, окруженный собравшейся толпой, беспомощно ле­жал Каррас.

От ужаса она не могла шевельнуться и стояла, как пара­лизованная.

— Мама?

Слабенький, тоненький голосок, дрожащий от слез, по­звал ее откуда-то сзади. Крис окаменела. Она боялась пове­рить.

— Что случилось, мама? Пожалуйста, подойди ко мне! Мамочка, пожалуйста! Я боюсь! Я...

Крис обернулась. Она увидела детские слезы, умоляющее родное лицо и бросилась к кровати.

— Рэге, моя маленькая, моя крошка! О, Рэге...

...Шарон неслась к дому иезуитов. Она вызвала Дайера,— тот сразу же вышел в приемную,—и все ему рассказала. Дай­ер побледнел.

— Вы вызвали «Скорую помощь»?