Изобретатель парейазавров. Палеонтолог В. П. Амалицкий и его галерея

В университете не прекращалась текучка кадров, которая осложнялась политическими соображениями. Администрация края стремилась заполнять университет «природными русскими» и не давала замещать вакансии полякам. Из-за этого некоторые кафедры пустовали годами. Чтобы заполучить русских профессоров, в Варшаве ввели немало льгот: платили больше, чем в других местах, давали право на пенсию через двадцать лет службы – на пять лет раньше, чем везде.

Узнав об освободившейся кафедре, Иностранцев предложил Амалицкому выставить свою кандидатуру и написал для него лестный отзыв. 10 августа 1890 года Амалицкого утвердили экстраординарным профессором Варшавского университета.

Незадолго до этого он женился. Невеста, Анна Петровна Курдюмова, была на девять лет моложе. Она родилась 25 ноября 1868 года в городе Павловск Санкт-Петербургской губернии.

Её отцом был генерал от кавалерии Пётр Курдюмов[131], матерью – швейцарка по национальности, вначале работавшая гувернанткой и от первого мужа имевшая болезненную дочку, которая «передвигалась в колясочке»[132]. Такой брачный союз был необычным, но никаких подробностей о нём не сохранилось.

Кроме сестры-инвалида у Анны Петровны было два брата: Михаил и Александр. Оба пошли по стопам отца. Михаил Петрович окончил Николаевское училище гвардейских юнкеров, был приписан к Уланскому полку[133]. В 22 года сражался с поляками, поднявшими мятеж. За усердие в подавлении восстания его наградили орденом Святого Станислава третьей степени с мечами и бантом[134]

. Александр Петрович детство провёл в Императорском пажеском корпусе, потом был зачислен в конноартиллерийскую батарею и дослужился до генерала. Близких отношений с сестрой у братьев не было.

Анна Петровна стала последним ребенком генерала Курдюмова. Она родилась, когда он разменял шестой десяток.

Образование она получила в частной гимназии Лосьевой-Тедда[135]. Что это за гимназия, не знают даже специалисты по истории петербургских учебных заведений. Видимо, совсем крохотное заведение, где учились две-три состоятельные девицы.

Девушка любила читать, хорошо рисовала, пробовала писать стихи, брала уроки живописи. На Бестужевских курсах занималась иностранной литературой. Выйдя замуж, бросила учёбу, не кончив последнего курса.

Как она познакомилась с Амалицким, неизвестно. Но, судя по разным документам, Амалицкий тесно общался с представителями военного сословия. К примеру, в августе 1881 года он отдыхал в Смоленской губернии в имении генерал-майора Д. А. Арбузова и серьёзно там заболел[136].

Варшава встретила молодожёнов страшной жарой. В газетах писали, что над городом висит настоящее тропическое солнце. От зноя листья на каштанах высыхали и сворачивались в трубочки. Жара закончилась сильной бурей, которая пронеслась ранним утром, поломала деревья, сорвала с магазинов вывески, разбила мачты у судов на Висле.

В первых числах сентября в Варшавском университете прошёл торжественный акт по случаю начала учебного года. Ректор Николай Алексеевич Лавровский в своей речи упомянул, что кафедра геологии получила нового руководителя – Амалицкого, чьи труды уже внесли «солидный вклад в геологическое познание России»[137].

По традиции вступительную лекцию обставили с большой торжественностью. Послушать Амалицкого пришли все профессора Варшавского университета, а также попечитель учебного округа и студенты всех факультетов.

Лекция прошла вполне благополучно. Когда она закончилась, попечитель округа подошёл к Амалицкому и спросил: «Вы, должно быть, давно уже читаете лекции?» Попечитель пояснил, что Амалицкий не только хорошо справился с предметом, но и показал владение аудиторией, а для этого «кроме знаний и таланта надо иметь ещё и большой навык»[138].

Затем потянулись преподавательские будни.

У Амалицкого занималось 35 студентов: 25 с третьего курса и десять с четвёртого. Он читал три предмета: историческую геологию, динамическую геологию и палеонтологию.

Лекции проходили в небольшой аудитории. Сохранились её фотографии[139]. На них видны четыре длинные парты, за которыми сидели студенты, длинный стол для показа образцов. У одной стены возвышались шкафы с ископаемыми, вторую занимали большие окна. Профессор во время занятий стоял за деревянной кафедрой, а в противоположном конце аудитории располагался постамент для волшебного фонаря – аппарата, с помощью которого на экран проецировались изображения.

Амалицкий писал, что студенты посещали лекции «очень исправно», и жаловался на объём работы. «Лекций у меня очень много, меньше шести читать нельзя, работы чисто учебной и организаторской не оберёшься, но, откровенно говоря, делаю всё с большим удовольствием», – рассказывал он Левинсон-Лессингу[140].