Извините, я опоздала. На самом деле я не хотела приходить. История интроверта, который рискнул выйти наружу

Оказывается, мне действительно нравится быстрый темп занятий. Поскольку мы постоянно перескакиваем со сценки на сценку или из одного воображаемого мира в другой, я чувствую себя свободной от бесконечного, мучительного цикла бытия самим собой. Я не обязана быть ею: зинтровертом, тревожной, застенчивой.

На несколько часов я освобождаюсь от своей реальной жизни, потому что невозможно вечно беспокоиться о том, как заработать на арендную плату, вашем пассивно-агрессивном начальнике или личной жизни. Я не говорю ни о своей работе, ни о здоровье, ни о заботах, ни о родителях, ни о деньгах. Никаких поездок на работу, дедлайнов или диет. Я слишком занята, изображая пьяного ученого в каноэ у берегов Папуа — Новой Гвинеи.

В сценке на одном из моих последних занятий я играю адвоката, обвиняющего женщину, Энико, в том, что она слишком много времени проводит в Tinder. Я расхаживаю по своему «залу суда» перед всей аудиторией. В этом упражнении мы выдергиваем случайные слова из шляпы, чтобы вставить их в ключевые моменты.

— Разве это не правда, что каждый раз, когда ты встречаешься с кем-то из Tinder, тебе говорят… — начинаю я.

Я сую руку в шляпу.

— ТАКСИ, — читаю я с бумажки.

Мы с Энико хохочем. Как и все присутствующие в аудитории.

И меня внезапно охватывает одно чувство.

О нет.

Моя жизнерадостность ужасает меня.

Я уверена, что это будет для вас огромным сюрпризом — как и для меня — но… Я люблю импровизировать. И мне не просто нравится. Я полностью преобразилась. Я стала «одной из них».

Не поймите меня неправильно. Я не забегаю в свою квартиру, распевая мелодии и вприпрыжку объявляя: «ДЖЕССИ ПАН ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ УСТРОИТЬ ИМПРОВИЗАЦИОННУЮ ВЕЧЕРИНКУ!» — прежде чем ударить в гонг.

Но я этого хочу.

Иногда я с трудом заставляла себя идти на занятия, потому что мысль о том, чтобы провести три часа с 14 другими людьми, всегда вызывала у меня усталость еще до того, как я туда приходила. Но после каждого вечера, проведенного с этой группой, у меня кружилась голова. Мне хотелось кричать об этом с крыш, подходить к грустным незнакомцам в метро и шептать: «Попробуй импровизацию!»

Психологи говорят, что занятия импровизацией могут помочь облегчить социальную тревожность и стресс^{27} — упражнения поощряют вас быстро думать, говорить перед другими и быть менее одержимым перфекционизмом. Есть даже занятия «Импровизация для тревожности» в Second City, знаменитом комедийном клубе Чикаго.

Для меня это важно потому, что после пары часов в неделю в безопасном месте весь мир казался более добрым и управляемым. Ошибки так легко прощались — казалось, никто никогда не сердился и не злился, когда я замирала. До тех пор, пока я не приписывала себе гонорею, чтобы продвинуть дальше сценку, никто вроде не возражал.

Импровизация — одна из тех вещей, в которых весело участвовать, но мучительно наблюдать, если вы не вовлечены. Например, чрезмерно любвеобильная парочка в автобусе или разговоры об астрологии.

Каждую среду, в течение трех часов, мы просто придумывали всякую чушь. Это все, что мы делали. В команде.

До моих занятий я никогда не беспокоилась о том, как недостает игры в моей жизни. Теперь я не представляю свою жизнь без этого.

Оглядываясь назад на Храм судьбы, я понимаю, что это было просто неправильное упражнение для меня. Слишком физическое. Слишком эффектное. В нем не было сотрудничества с другими или веселья. Кроме того, все на том первом занятии старались больше, чем в жизни: прыгали, кричали и представляли сценку, словно это борцовский матч или конкурс танцев. Я всегда стараюсь сбежать, когда в комнате есть несколько громких, конкурирующих личностей, даже в импровизации.

Поэтому лично я предпочла бы разыграть сценку с другим человеком, где мы спорим об игре Scrabble, запершись в гостевой ванной актрисы Риз Уизерспун. Именно в подобной атмосфере я преуспеваю.

Однажды вечером, возвращаясь домой, я случайно столкнулась в метро с женщиной с синими волосами.

Это Лора с моих занятий по импровизации. Мы узнаем друг друга, но смотрим с легким страхом.

Мы больше не в нашем безопасном месте.

— Привет, — тихо говорит она.

— Привет, — отвечаю я, стараясь быть такой же тихой. Как и парням в «Бойцовском клубе»[57] с фингалами и сломанными челюстями, видеть другого импровизатора вне общего пространства неловко. На самом деле мы не знаем друг друга, но у нас одна грязная тайна.

Тишина. Она оглядывает вагон.

— Это мой парень, — наконец говорит она, указывая на высокого блондина рядом с ней.

Не спрашивай. Не спрашивай. Не спрашивай.

— Откуда вы знаете друг друга? — спрашивает он.

Бородатый мужчина, зажатый между нами, заинтересованно поднимает голову.

— Мы… мы познакомились на занятиях по импровизации, — говорит Лора.

Я прикусываю губу. Я вижу, как другие пассажиры молча переваривают эту информацию.

— О, так пошутите над чем-нибудь, — говорит он.

— Это не так работает, — отвечает Лора.