Извините, я опоздала. На самом деле я не хотела приходить. История интроверта, который рискнул выйти наружу

Также есть длинное, бессвязное описание сна, в котором я украла у королевы двух черных лабрадоров и вишневый пирог, с припиской «Лучший сон на свете».

Конец списка.

Все плохо. Все очень плохо. Даже забавный голос не сможет спасти ситуацию.

Я признаюсь, что мне не хватает приличного смешного материала, Лили, Вивьен и Тони — трем женщинам с курса, с которыми я теперь встречаюсь каждую неделю за выпивкой (я пригласила их после первого занятия, и с тех пор мы этим занимаемся). Мы все паникуем по поводу выступления и договариваемся встретиться в воскресенье в пабе (в выходные! как настоящие друзья!) с еще несколькими людьми из класса и организовать писательский кружок.

Мы с Тони, 22-летней актрисой, приходим в паб одновременно. Она заказывает пиво, а я — сидр. Мы сидим друг напротив друга, и Тони спрашивает меня, о чем моя смешная история.

— Я думаю, что смогу немного рассказать, откуда я родом — из Амарилло, штат Техас. Знаешь песню «Is This the Way To Amarillo»?

— Нет, — отвечает Тони.

— Нет? — спрашиваю я.

— Реально никогда о такой не слышала.

— Оу, ну ладно. Тогда не обращай внимания.

Я снова осталась ни с чем.

Лили и Вивиан приходят, и мы решаем по кругу делиться нашим материалом. Но никто из нас не хочет быть первой. Мы прижимаем блокноты к груди.

— Я не хочу… у меня нет шуток… это бессмыслица, — бормочу я, глядя вниз.

— Да, у меня тоже нет ничего хорошего, — говорит Лили. Группа замолкает.

Вивиан наконец прерывает наши сожаления из-за синдрома самозванца. Обычно она ведет себя мягко, но сейчас кричит мне:

— ПРОСТО РАССКАЖИ УЖЕ. ПРОСТО ПРОЧИТАЙ. ВСЕ НОРМАЛЬНО. Читай, что у тебя есть. Прямо сейчас.

Я киваю, больше боясь ее, чем чтения своего материала.

— Ну, я хочу рассказать о том, что я из Техаса. Может быть, что-то насчет оружия… а если им не понравится мое выступление, я смогу… убить их? Черт. Это не то. Это не остроумно, это ужасно… — говорю я, замолкая.

Они просто смотрят на меня. Дружелюбно, но с сожалением. Я рассказываю, как недавно посетила Ланкастер, Париж северо-запада.

— Оу. Вы, девочки, не смеетесь, — говорю я.

— Но мы же улыбаемся, — говорит Лили. — Нам нравится то, что ты говоришь, но…

— Но смысл комедии в том, чтобы заставить людей смеяться… — говорю я.

— Просто продолжай в том же духе, — подбадривает Лили. — Из какой части Техаса ты родом?

— Амарилло, — говорю я.

— Подожди. Подожди-подожди-подожди, ты из Амарилло?

— Да.

— Ты ДОЛЖНА сказать об этой песне!

— Но Тони ее даже не знает.

— Тони из Австралии!

Я поворачиваюсь к Тони:

— Что???

Тони улыбается и кивает, потягивая пиво. Я ужасно разбираюсь в акцентах, но мне следовало понять, что Тони слишком громкая и улыбчивая, а потому точно не британка. Судя по всему, эта песня известна только в Великобритании.

— Ты должна разобрать эту песню и объяснить, что на самом деле значит быть человеком из Амарилло, — говорит Лили.

Я делаю несколько заметок и просматриваю остальные свои шутки.

— Еще я хочу поговорить об английских футбольных матчах. Потому что там, откуда я родом, люди кричат приятные вещи, а здесь — что-то в духе «Ну давайте, вы кучка бесполезных придурков!». Как это применить к реальной жизни? Допустим, ты болеешь за своего начальника в Лондонском марафоне, а вместо таблички с надписью «Ты всех порвешь, Линда!» ты пишешь что-то вроде «Давай же, тупая неудачница!».

— Да! — восклицают они.

— Или как насчет: «Ну же, Линда, медлительная ты ленивая сука!» — предлагает Лили.

Идеально.

Я прихожу домой с некоторым подобием материала. С этими женщинами я чувствую себя в безопасности. Мы все напуганы до смерти, и наш чат в WhatsApp погрузился в хаос рабочих анекдотов и ободряющих заметок. Мы должны быть настоящими друзьями в этом коварном путешествии, чтобы выжить.

Позже на этой неделе я допоздна не сплю, пытаясь написать свой материал, но продолжаю сомневаться в себе. Думаю, пришло время признать, что мне может понадобиться профессиональная помощь. Снова. Однажды я видела, как Роб Дилейни занимался бегом в моем районе, но только поэтому я не могу считать нас друзьями. Сара Пэскоу отказывается, но передает свои наилучшие пожелания. Я думаю пойти на выступление Рода Гилберта и пристать к нему с вопросами после, но все билеты распроданы до конца времен. А когда на автограф-сессии Роберта Уэбба я спрашиваю его, интроверт он или экстраверт, он отмахивается от меня, говоря:

— Ой, я не знаю!

Я продолжаю искать. Когда я делюсь с Лили своим материалом о том, что я наполовину китаянка, она говорит, что я должна посмотреть на парня по имени Фил Ванг[65].

Я прихожу домой и смотрю его выступление на телевизионном шоу «Live at The Apollo». Он мне сразу нравится: глуповатый, остроумный и говорит о расе доступным, забавным языком.

— Не мог бы ты стать моим наставником? — спрашиваю я его через монитор.

Я связываюсь с ним в Twitter, и он говорит, что может ненадолго встретиться за кофе на этой неделе. Он только что вернулся из тура и собирается в отпуск.