Читаем Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота полностью

Comme c’est demain que le Comte Sawadofsky Vous présente les affaires de son département, permettez-moi de Vous communiquer une réflexion sur le dessein que Vous avez de terminer l’affaire des écoles paroissiales sans discussion au Directoire1. Je sens le prix de cette bonté de Votre part. Je vois dans cette résolution la fermeté avec laquelle Vous voulez agir et la délicatesse avec laquelle Vous voulez me ménager personnellement. Mon cœur en est touché. Mais d’un côté je crois que la chose au moins ne perdra pas à été discutée, et au contraire que j’amènerai ces messieurs à Vous fournir d’eux-mêmes l’occasion de rendre le seul décret qui peut terminer promptement. La seule raison qu’ils pourront alléguer, c’est qu’ils n’ont de rapports que de la Livonie, et ce sera précisément un motif pour Vous de prendre une mesure extraordinaire pour obtenir ce que la négligence des régences des 3 autres gouvernements2 n’a pas encore livré, et que sans cette mesure elle ne livrera de longtemps. Quand à ma personne, ne craignez pas des désagréments, mon Bien-Aimé. Sûr de la fermeté de Vos intentions je n’aurai nul sujet de me fâcher et pour m’assurer encore plus de moi-même je lirai là un mémoire à peu près comme celui que je Vous ai présenté, mais dont j’éloignerai toutes les vérités qui pourraient aigrir (sang froid!), de même que la proposition principale concernant le mode d’exécution. Je suis ferré à glace. Cette séance passée, si Vous en demandez d’abord le résultat au Ministre, de même que mon mémoire et mon plan que Vous envoyâtes il y a bientôt 2 ans au Directoire, Vous serez en possession de tout ce qu’il faut pour porter un décret définitif sans avoir en aucune manière dérogé à la forme.

Vous ne voulez pas me causer de désagrément, permettez-moi de ne pas vouloir Vous aliéner davantage des personnes dont Vous avez besoin. Klinger m’a dit hier au soir qu’il a eu une scène bien désagréable au sujet des représentations que l’on Vous a faites sur le Gymnase de Mitau. La plupart de ces messieurs ne savent pas tenir aux principes, et cèdent aux sollicitations de tout le monde3. Il en a coûté trois ans de guerre ouverte avec ce gymnase et la noblesse de Courlande pour mettre enfin cet institut sur un pied qui réponde au but. C’était autrefois un institut hermaphrodite qui, gouverné dans le sens philanthropique, contenait toutes les espèces d’études, où dans trois ans on voulait faire des jeunes gens ce que nous pouvons à peine en faire par des études de 9 années dans les écoles de district, les gymnases et l’université. On a employé toutes les ruses et avaries possibles pour arrêter la régénération de ce gymnase et éluder le rescript particulier que Vous avez donné à ce sujet. L’offre que fait la noblesse d’augmenter les fonds de cette école tend uniquement à rétablir l’ancien désordre pour parvenir enfin à obtenir par là le droit de ne pas faire étudier les Courlandais à Dorpat. Si ces messieurs sont vraiment patriotes, qu’ils employent la somme annuelle qu’ils Vous offrent à améliorer le sort des maîtres en leur donnant les logements que la Couronne ne peut pas leur donner, ou l’équivalent en argent. Par là ils seront sûrs de toujours avoir les meilleurs maîtres qui soient dans tout l’Empire et peut-être en Europe. La seule chose qu’ils puissent réclamer, c’est que leur ancienne constitution ne soit abolie que par un ordre immédiat et formel énoncé de Vous, et non pas seulement par un décret du Directoire4. Si Vous voulez entrer dans les détails de cette affaire, je suis à même de Vous les fournir. Ils me sont encore très présents. Klinger pourra de même Vous les donner.

Permettez-moi de Vous rappeler l’affaire de Sonntag et des patentes des professeurs comme choses de moins d’importance que les grandes affaires font aisément oublier.

Bon jour, mon Bien-Aimé! Je suis bien plus heureux depuis la dernière soirée que Vous m’avez accordée.

Votre Parrot

108. G. F. Parrot à Alexandre IER

[Saint-Pétersbourg], 27 janvier 1807


Sire!

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Призвание варягов
Призвание варягов

Лидия Грот – кандидат исторических наук. Окончила восточный факультет ЛГУ, с 1981 года работала научным сотрудником Института Востоковедения АН СССР. С начала 90-х годов проживает в Швеции. Лидия Павловна широко известна своими трудами по начальному периоду истории Руси. В ее работах есть то, чего столь часто не хватает современным историкам: прекрасный стиль, интересные мысли и остроумные выводы. Активный критик норманнской теории происхождения русской государственности. Последние ее публикации серьёзно подрывают норманнистские позиции и научный авторитет многих статусных лиц в официальной среде, что приводит к ожесточенной дискуссии вокруг сделанных ею выводов и яростным, отнюдь не академическим нападкам на историка-патриота.Книга также издавалась под названием «Призвание варягов. Норманны, которых не было».

Лидия Грот , Лидия Павловна Грот

Публицистика / История / Образование и наука
Как управлять сверхдержавой
Как управлять сверхдержавой

Эта книга – классика практической политической мысли. Леонид Ильич Брежнев 18 лет возглавлял Советский Союз в пору его наивысшего могущества. И, умирая. «сдал страну», которая распространяла своё влияние на полмира. Пожалуй, никому в истории России – ни до, ни после Брежнева – не удавалось этого повторить.Внимательный читатель увидит, какими приоритетами руководствовался Брежнев: социализм, повышение уровня жизни, развитие науки и рационального мировоззрения, разумная внешняя политика, когда Советский Союза заключал договора и с союзниками, и с противниками «с позиций силы». И до сих пор Россия проживает капиталы брежневского времени – и, как энергетическая сверхдержава и, как страна, обладающая современным вооружением.

Арсений Александрович Замостьянов , Леонид Ильич Брежнев

Публицистика