Читаем Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота полностью

Je ne puis Vous rien dire touchant le traité de paix; je ne le connais pas; à Riga peut-être j’en apprendrai les principaux points. Tout ce que je puis prévoir, c’est que l’année prochaine amènera une nouvelle campagne, à moins que Vous ne soyez préparé à la guerre, encore plus énergiquement que pour cette campagne. Mettez de la vie dans ces préparatifs; ranimez les fabriques militaires, non par la douceur, mais par la sévérité dont elles ont tant besoin. Organisez les approvisionnements en punissant les coupables. Vous récompensez les honnêtes gens; si Vous voulez être juste en tout, Vous devez sévir contre les malfaiteurs. Les résultats que cette campagne livre sont Vos preuves; elles sont claires. Sire! dans des vétilles la loi sévit avec une rigueur qui va à la cruauté. On a cassé le magistrat de la petite ville de Fellin, on réduit les familles qui le composaient à la mendicité, parce que le secrétaire de ce magistrat a volé 5 ou 6 mille Roubles. Et les brigands qui ont laissé l’armée sans fusils et sans vivres, qui ont fait perdre les fruits de cette terrible campagne, qui ont compromis la sûreté de tout l’Empire, ces scélérats resteraient intacts?

Vous me taxez peut-être de trop de vivacité. Mais je ne comprends pas comment Vous pourriez avoir le moindre sentiment pour moi autrement . Mon Bien-Aimé! Voici la seconde expérience en grand que Vous faites. La première Vous a été utile. Que celle-ci le soit davantage! O si je pouvais l’obtenir à force de prières, je ne cesserais d’implorer à genoux la Divinité jusqu’à ce qu’Elle m’ait exaucé.

Adieu, mon Alexandre chéri! —

Écrit à la poste de Wolmar pendant un accès de fièvre.

127. G. F. Parrot à Alexandre IER

Riga, 15 juillet 18071


Mon Bien-Aimé! Mon Alexandre chéri! Je vais célébrer mon 40e jour de naissance2

en vouant cette journée à Votre souvenir. C’est sacrifier à l’autel de la plus tendre et de la plus pure amitié. Je Vous ferai de la peine, je blesserai Votre cœur sensible. Vous douterez peut-être de mes sentiments pour Vous. Mais je Vous aime, et ce sentiment, qui absorbe tous les autres, m’ordonne de Vous parler sans réserve, plus que jamais. Je dois Vous ouvrir l’abyme dont Vous êtes entouré.

Pendant Votre séjour à Riga, trop court pour les objets importants que Vous auriez pu voir de Vos propres yeux, Vos braves soldats qui avaient exposé leur vie, sacrifié leurs membres mutilés à Votre service, les blessés, sacrés pour tout homme qui a un cœur humain étaient en proie à la famine, à Riga même. Aujourd’hui encore les braves malheureux se nourrissent d’herbes qu’ils cueillent eux-mêmes dans les bois et dans les prés pour se soustraire à la mort que la mitraille de Bonaparte n’a pas pu leur donner. Le magasin de farine que Vous avez vu brûler a été incendié non par le canon, mais par une main adroite; un jeune homme qui a autrefois servi dans l’artillerie y accourt et retire du magasin brûlant et d’un autre voisin un morceau de la farine qu’il contenait. Cette farine était puante, pourrissante, mêlée de toutes les ordures imaginables. Les blessés à Votre passage Vous ont crié , mais le hourra des autres soldats a étouffé leur voix. Quelques-uns ont osé passer les bornes de la subordination pour Vous parler. Vous avez ordonné l’examen, et ils ont été arrêtés, et le mal continue. Un officier en béquilles a voulu Vous parler, mais il a été éloigné avec beaucoup de politesse. On l’a fait asseoir, , derrière la foule où Vous ne pouviez pas l’apercevoir. Vous perdez l’amour du soldat dans le moment où Vous pouviez lui inspirer le plus grand enthousiasme pour Votre personne.

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Призвание варягов
Призвание варягов

Лидия Грот – кандидат исторических наук. Окончила восточный факультет ЛГУ, с 1981 года работала научным сотрудником Института Востоковедения АН СССР. С начала 90-х годов проживает в Швеции. Лидия Павловна широко известна своими трудами по начальному периоду истории Руси. В ее работах есть то, чего столь часто не хватает современным историкам: прекрасный стиль, интересные мысли и остроумные выводы. Активный критик норманнской теории происхождения русской государственности. Последние ее публикации серьёзно подрывают норманнистские позиции и научный авторитет многих статусных лиц в официальной среде, что приводит к ожесточенной дискуссии вокруг сделанных ею выводов и яростным, отнюдь не академическим нападкам на историка-патриота.Книга также издавалась под названием «Призвание варягов. Норманны, которых не было».

Лидия Грот , Лидия Павловна Грот

Публицистика / История / Образование и наука
Как управлять сверхдержавой
Как управлять сверхдержавой

Эта книга – классика практической политической мысли. Леонид Ильич Брежнев 18 лет возглавлял Советский Союз в пору его наивысшего могущества. И, умирая. «сдал страну», которая распространяла своё влияние на полмира. Пожалуй, никому в истории России – ни до, ни после Брежнева – не удавалось этого повторить.Внимательный читатель увидит, какими приоритетами руководствовался Брежнев: социализм, повышение уровня жизни, развитие науки и рационального мировоззрения, разумная внешняя политика, когда Советский Союза заключал договора и с союзниками, и с противниками «с позиций силы». И до сих пор Россия проживает капиталы брежневского времени – и, как энергетическая сверхдержава и, как страна, обладающая современным вооружением.

Арсений Александрович Замостьянов , Леонид Ильич Брежнев

Публицистика