Читаем Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота полностью

Adieu, mon Alexandre! – Je voudrais bien Vous dire autre chose; mais Votre silence si affligeant pour moi me l’interdit.

Votre Parrot

149. G. F. Parrot à Alexandre IER

[Dorpat, avril 1810

]1


Sire!

Le Comte Sawadofsky Vous remettra le premier volume de mes Principes de Physique. C’est le premier ouvrage de longue haleine que j’écris depuis que je suis à Dorpat, et je n’ai pu résister au désir de Vous le dédier2

. Acceptez-le du même cœur que je Vous l’offre; j’ai fait mon possible pour qu’il ne soit pas indigne de Vous être présenté. En vain j’ai voulu dans la dédicace imiter le style froid qui caractérise ces sortes d’épitres; je n’ai pu y réussir et j’espère que le sentiment qui perce à travers l’étiquette ne Vous déplaira pas. J’éprouve même une satisfaction particulière à ce que cette dédicace telle qu’elle est paraisse presque en même temps que l’édit sur les finances3. – O oui! je voudrais écrire un livre sur Alexandre Ier qui apprit à l’Europe à lever le voile que des circonstances désastreuses jettent sur ses vertus. – Je Vous plains d’avoir des financiers qui ne savent ni mieux faire ni mieux motiver ce qu’ils font. Ne croyez pas au reste que je m’imagine que le Gouvernement ait pu éviter de nouveaux impôts; mais il fallait les répartir tout autrement. Si j’avais été cet hiver à Pétersbourg! Je Vous aurais peut-être prévenu sur plusieurs points principaux; mais je n’ai pas pu faire cette fois le voyage. Si Vous avez intérêt à connaître les principes qui, je crois, auraient dû présider à la refonte du système des finances, écrivez-le-moi. Je Vous écrirai un mémoire. Car mes finances ne me permettent aucune dépense extraordinaire pour un voyage de Pétersbourg.

Je Vous fais de la peine peut-être; 4. Mais n’oubliez pas que la chouette est l’oiseau de Minerve. Surtout> Mais n’oubliez pas que c’est un sentiment inconnu à tout ce qui Vous entoure qui me dicte ce que je Vous dis. Ne méconnaissez pas le Cœur de

Votre Parrot.

150. G. F. Parrot à Alexandre IER

[Dorpat], 10 août 1810


Je viens de lire, Sire, l’Ukase du 3 Juin qui annonce un emprunt1 et j’apprends qu’on s’occupe de nouveaux projets de finances. Dieu veuille que ces projets soient mieux calculés que l’emprunt. Quels financiers Vous avez!

Le Rouble argent blanc est à 3 Rbl. 30 cop. papier et Vous Vous engagez à rembourser à 2 Rbl. Vous voulez en outre payer les intérêts en argent, c.à.d. à 3 R. 30 cop., supposé que les assignations ne baissent pas. Ainsi le particulier qui Vous donne 1000 Rbl. recevra après 7 ans ses 1000 Rbl. avec un agio de 1 Rbl. 30 cop. sur 2 Rbl. prêtés ou de 65 p. C. de son capital. Les intérêts payés de même monteront à 10 p. C. – Quel État, Sire! a jamais ouvert un pareil emprunt? Et si Votre papier tombe encore, s’il baisse jusqu’à 4 Rbl., les prêteurs auront alors 100 p. C. de leur capital en sus, et 12 1/8 de rentes pendant les 7 ans. – Je ne conçois pas de pareils calculs. Arrêtez, je Vous en conjure, cet emprunt affreux qui Vous appauvrira de 100 millions (sans compter les intérêts) s’il se remplit et donne à l’étranger une idée sinistre de l’état de Vos finances. Cet emprunt en outre fera baisser le cours du papier. – L’idée de brûler des assignations ne donnera pas de crédit; cas ces 100 millions brûlés ne sont peut-être pas 1/8 de la somme qui circule. Et croira-t-on qu’on les brûlera en effet, le public étant instruit par un emprunt si onéreux de la détresse des finances?

Sire! Il y a deux cas possibles: Ou l’emprunt se réalisera parce que l’on compte sur Votre bonne foi et alors Vous aurez emprunté 100 millions pour en rendre 200 avec intérêts usuriers. Ou il ne se remplira qu’en partie et alors Vous perdez 100 p. C. de cette partie et ce qui bien pire l’Europe apprendra que Vous n’avez pu réaliser un emprunt, malheur qui n’est pas encore arrivé, que je sache, à la plus petite puissance.

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Призвание варягов
Призвание варягов

Лидия Грот – кандидат исторических наук. Окончила восточный факультет ЛГУ, с 1981 года работала научным сотрудником Института Востоковедения АН СССР. С начала 90-х годов проживает в Швеции. Лидия Павловна широко известна своими трудами по начальному периоду истории Руси. В ее работах есть то, чего столь часто не хватает современным историкам: прекрасный стиль, интересные мысли и остроумные выводы. Активный критик норманнской теории происхождения русской государственности. Последние ее публикации серьёзно подрывают норманнистские позиции и научный авторитет многих статусных лиц в официальной среде, что приводит к ожесточенной дискуссии вокруг сделанных ею выводов и яростным, отнюдь не академическим нападкам на историка-патриота.Книга также издавалась под названием «Призвание варягов. Норманны, которых не было».

Лидия Грот , Лидия Павловна Грот

Публицистика / История / Образование и наука
Как управлять сверхдержавой
Как управлять сверхдержавой

Эта книга – классика практической политической мысли. Леонид Ильич Брежнев 18 лет возглавлял Советский Союз в пору его наивысшего могущества. И, умирая. «сдал страну», которая распространяла своё влияние на полмира. Пожалуй, никому в истории России – ни до, ни после Брежнева – не удавалось этого повторить.Внимательный читатель увидит, какими приоритетами руководствовался Брежнев: социализм, повышение уровня жизни, развитие науки и рационального мировоззрения, разумная внешняя политика, когда Советский Союза заключал договора и с союзниками, и с противниками «с позиций силы». И до сих пор Россия проживает капиталы брежневского времени – и, как энергетическая сверхдержава и, как страна, обладающая современным вооружением.

Арсений Александрович Замостьянов , Леонид Ильич Брежнев

Публицистика