Читаем Как дела, дорогой Карл? Откровенные мемуары телохранителя Карла Лагерфельда полностью

Я иду в армию, к дембелю мне предложили подписать контракт и остаться служить. Я отказался. Когда возвращаюсь, мы еще чаще видимся с Хемисом и Нати. По воскресеньям вожу их детей на мотокросс. Я хочу работать в охране, стать телохранителем. Время от времени подрабатываю охранником в кафе «Ле Буффало», потом в фонде социальной поддержки инвалидов. Я не слишком сильный, но целеустремленный. Пока меня отстранили от тренировок по боксу из-за травмы, на них же и полученной, я – у меня ж есть права на вождение большегрузного автомобиля – помогаю Хемису проворачивать его делишки. Вместе с приятелями я отправляюсь на задание и краду мотоциклы. Воровского умысла в этом нет – скорее мы делаем это, чтобы занять себя чем-то интересным.

В детстве, едва открыв глаза, мы сразу вылетали за дверь и гуляли до вечера, пока отцы не напомнят, что пора вернуться. Отчим часто бил меня руками и тапками, мог пнуть. Он весил 100 килограммов и мог бы убить меня, если бы захотел, но всегда старался не травмировать. У него бывали приступы ярости, и у меня они тоже бывают – крушу все вокруг. Нередко я разбивал себе костяшки и фаланги пальцев, фигача кулаком в стену, в машину, в телевизор – да во все, что под руку попадется. Хемис такой же вспыльчивый. И он тоже наказывает своих детей, но только если они действительно провинились. Они с отчимом чем-то похожи. Только Хемис любит людей, жизнь, своих пацанов. А вот за отчимом такого не водилось. Да и за батей тоже. У меня вообще нет особых представлений или воспоминаний об отцовской любви. Может быть, я немного получал ее от Джеки, дедули по материнской линии, который немного напоминал мне мафиозного крестного отца. Но там тоже и в помине не было никаких нежностей. В семье же Хемиса царит любовь. Он намного моложе моего отчима, и мы сильно сближаемся. Родители А. тоже любят своих дочерей больше жизни.

Отчим не оставил мне выбора, и я научился выкручиваться из разных сложных ситуаций. Чтобы разбудить меня, он ужасно громко барабанил в дверь или выливал мне на голову ведро воды. Так он вдалбливал мне, что успеха добиться можно, но только через страдание, дисциплину и колоссальные усилия. С 16 лет я начал работать по-настоящему. Получаю первую зарплату, и Мюгетт сразу требует, чтобы я платил за квартиру, потому что живу у них. Я выпал в осадок, никогда о такой дичи не слыхивал. В конторе отчима работают разные люди, в том числе отсидевшие парни. Они преданы моей матери и станут солдатами отчима, который направит их по верному пути. Однажды меня в очередной раз выгнали с уроков. Один из водителей CST

отвозит к матери в офис. Она запустила мне в голову клавиатурой – и это считай что повезло: некоторых моих братишек за такое отходили бы по самое не балуйся. Когда живешь в пригороде, нет никаких возможностей. Париж для тебя – Запретный город. Моим родителям, а до них бабушкам и дедушкам было обещано, что они будут жить лучше. Но этого не случилось. Вкалывать как проклятый нужно не для успеха, а просто чтобы коньки не отбросить. О том, как выжить, тут думают постоянно, даже дома перед сном.

В 1995 году мне исполняется 20, и я покупаю первую тачку – Citroën C15. На ней я и работал водителем-экспедитором, когда зарегистрировался как мелкий предприниматель. Иногда веду дела с Хемисом, он – мастер махинаций и многому учит меня. У матери уже обнаружили рак, она лечится, но продолжает пахать. Я встречаю Карла Лагерфельда, у которого время от времени работаю вместе с ребятами из

CST. Я боксирую, каждое воскресенье занимаюсь мотокроссом, тренировками или бегом. Часто мы с А. заходим к Хемису. Я постоянно присматриваю за его детьми. Он знает, что может рассчитывать на меня, и видит во мне своего младшего брата, которого забрала автомобильная авария в Женвилье[101]
. Я знакомлюсь с его матерью, сестрами и отцом-диабетиком. В этой североафриканской семье принято делиться друг с другом, весело принимать гостей и все делать сообща. Я и сам ощущаю себя магрибинцем в душе. Когда бываю у них, наполняюсь теплом, которого никогда не ощущал в своей семье. Некоторые из их племянников и племянниц даже ревнуют.

В 1996 году мы проводим каникулы вместе с А., Саидом, Анжель, Рико и его подружкой. Внезапно отчим позволил нам затусить в его квартире в Сен-Сиприене.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мода. TRUESTORY

Во имя Гуччи. Мемуары дочери
Во имя Гуччи. Мемуары дочери

Честная история об Альдо Гуччи и созданной им империи: все, что было скрыто от широкой аудитории в одной книге. Патрисия Гуччи рассказала о своем отце как о человеке, а не как о главе бренда. Настоящие эмоции и страсти, любовь и предательства: эта часть семейной саги оставалась неизвестной, а попытки раскрыть её натыкались на сопротивление представителей династии. Вы прочувствуете атмосферу, царившую внутри знаменитой семьи, увидите уникальные архивные фотографии и прочтете откровенные письма, которые Альдо Гуччи писал своей возлюбленной.«Публике кажется, что закулисье модных домов также гламурно искрится, как модели на подиуме. Но на деле все оказывается совсем иначе. Даже у великих дизайнеров есть много скелетов в шкафу. Эта книга — по-итальянски яркая история любви, ненависти и предательства.»Журнал COSMOPOLITAN

Патрисия Гуччи

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Первая леди. Тайная жизнь жен президентов
Первая леди. Тайная жизнь жен президентов

Первая леди — главная женщина страны. Икона стиля, любимица общества, безупречная мать и опора президента. Она никогда не позволит себе вольностей или права на ошибку. Кажется, что она совершенство…В этой книге собраны непубличные истории о жизни первых леди США. От Жаклин Кеннеди до Мелании Трамп. Автор пролистала миллион архивных записей, писем и дневников. Смогла взять более 200 интервью у членов семей, друзей, личных ассистентов и обслуживающего персонала Белого Дома. Вы узнаете о шокирующих интригах, трагических взаимоотношениях с мужьями, конкуренции друг с другом. О том, как первые леди продолжали улыбаться, даже когда теряли ребенка, публично узнавали об измене или сообщали близким о своей тяжелой болезни. Без этих невероятных женщин их мужья никогда бы не стали президентами.

Кейт Андерсен Брауэр

Публицистика / Прочая документальная литература / Документальное

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
5 любимых женщин Высоцкого. Иза Жукова, Людмила Абрамова, Марина Влади, Татьяна Иваненко, Оксана Афанасьева
5 любимых женщин Высоцкого. Иза Жукова, Людмила Абрамова, Марина Влади, Татьяна Иваненко, Оксана Афанасьева

«Идеал женщины?» – «Секрет…» Так ответил Владимир Высоцкий на один из вопросов знаменитой анкеты, распространенной среди актеров Театра на Таганке в июне 1970 года. Болгарский журналист Любен Георгиев однажды попытался спровоцировать Высоцкого: «Вы ненавидите женщин, да?..» На что получил ответ: «Ну что вы, Бог с вами! Я очень люблю женщин… Я люблю целую половину человечества». Не тая обиды на бывшего мужа, его первая жена Иза признавала: «Я… убеждена, что Володя не может некрасиво ухаживать. Мне кажется, он любил всех женщин». Юрий Петрович Любимов отмечал, что Высоцкий «рано стал мужчиной, который все понимает…»Предлагаемая книга не претендует на повторение легендарного «донжуанского списка» Пушкина. Скорее, это попытка хроники и анализа взаимоотношений Владимира Семеновича с той самой «целой половиной человечества», попытка крайне осторожно и деликатно подобраться к разгадке того самого таинственного «секрета» Высоцкого, на который он намекнул в анкете.

Юрий Михайлович Сушко

Биографии и Мемуары / Документальное