Как дела, дорогой Карл? Откровенные мемуары телохранителя Карла Лагерфельда

В марте 2018 года отчим разбивается на вертолете вместе со своим сыном Кристофом, направляясь в Перпиньян. Кристиан был прекрасным летчиком и учил Кристофа летному делу. За несколько дней до трагедии он оставил мне сообщение, называл «своим любимым сыном». Это его традиция на мой день рождения. С возрастом он, обычно всегда холодный и жесткий, завел привычку говорить мне такие слова. После смерти матери мы не виделись 6 лет (в последний раз встречались на его 70-летие в 2012 году), но регулярно общались по телефону. Однажды я случайно наткнулся на него в Сен-Тропе, где был вместе с Карлом. Узнал не сразу. К нам просто подрулил двухместный велосипед на трех колесах. Человек на нем остановился, приподнял шлем, оказался моим отчимом и спросил: «Как дела, мой любимый сын?» Мы с Карлом от удивления, мягко скажем, онемели. Рядом с отчимом сидела женщина. Я представил его Карлу как человека, который воспитал меня и управлял CST. Карл сказал: «Ваш сын – необыкновенный человек». Ситуация казалась мне сюром. Карл добавил, что ему приятно познакомиться, хотя он и представлял его совсем по-другому. «Одно можно сказать наверняка: вы хорошо воспитали вашего сына», – добавил он. Отчим ответил: «С ним не всегда было легко».

Кристиан был чемпионом Франции по точному пилотированию на вертолете. С 1981 года он страстно увлекается воздухоплаванием и даже купил землю, чтобы построить там взлетно-посадочную полосу. Он летал с Николя Юло[105]

, пилотировал маленькие одномоторные самолеты, сверхлегкие летательные аппараты… и когда я увидел его здесь на трехколесном велосипеде, в нем не было ничего от блистательного летчика.

В марте 2018 года я в марокканской глуши, на тренировках по боксу, кроссфиту[106] и бегу по пустыне, организованных моим братишкой Брисом. Сеть тут почти не ловит.

Я вижу несколько «вам звонили» от Эрика, моего сводного брата, но это не вызывает у меня беспокойства. В итоге до меня дозванивается мой дядя Жан-Клод и сообщает о несчастном случае с вертолетом. Это сбивает меня с ног, я рыдаю. Брис, находящийся рядом со мной, крайне удивлен. Этому парню его крутость не позволяет проявлять эмоции.

Вертолет упал камнем на землю, и от удара загорелся резервуар с керосином. На похоронах я вновь встречаюсь со своими братьями и с Терезой, первой женой Кристиана. Его кремировали вместе с сыном Кристофом.

Он был женат на женщине, которую полюбил еще в юности, и был отцом четверых детей. В тот день я окончательно понимаю, насколько я чужой здесь. Вспоминаю, как дважды воровал деньги из портмоне отчима, где лежали пачки купюр по 500 франков. Никогда не забуду глаза приятеля, которому показал деньги. Мы не знали, как их по-тихому разменять. Поэтому я просто на все купил у парня из нашего квартала дробовик, а в ближайшем оружейном – пневматический пистолет. Мне было 12. Желая покрасоваться, я пошел в школу, прихватив с собой обе пушки. По пути натыкаюсь на одного парня, который мне не нравится. Он что-то наезжает, и я – сам не понял как – стреляю в него. Но не ранил, даже не задел. Придя в школу, прячу дробовик. На первом же уроке заваливаются директор с полицейским. Родители того мальчишки накатали на меня заяву. Они роются в моем рюкзаке, но там только пневмат. Разумеется, меня тут же отчисляют из школы. В качестве наказания весь следующий год мне запрещено шататься по улице. Я работаю у отчима, и, если их с матерью нет на месте, за мной всегда присматривает кто-то из взрослых.

Жестокость и выучка

В армии меня посетила смелая мысль о том, что я могу избежать ублюдочной жизни. Ну или хотя бы попробовать. Я закален физически и психологически. За время службы я сталкивался с такими типами, которые совсем или почти не умели читать и писать, но благодаря умным наставникам смогли измениться.

По мне, привязанность – опасная штука. Стоит мне только почувствовать себя счастливым – например, в отношениях с девушкой, – как я тут же все рушу.

Адреналин – вот главное. Когда я был рядом с Карлом, адреналина хватало, я постоянно был на взводе и в стрессе – во время поездок, мероприятий… Я ощущаю приток адреналина и когда занимаюсь спортом, ухаживаю за барышнями и мчусь на большой скорости.

Были моменты, когда я экстремально рисковал. Это было связано с мотокроссом, виндсерфингом, водными лыжами, боксом. Чем лучше я что-то умею, тем чаще переступаю пределы дозволенного. Кайф превыше всего. После того как в декабре 2016 года я сломал позвонки, Карл взял с меня обещание, что я перестану рисковать. Я был испуган. И пообещал.