Как приготовить дракона

Ножка в изящной туфельке, украшенной мелким жемчугом, ступила на землю, и я невольно порадовалась, что лужа пересохла. Дама огляделась по сторонам, и пышные перья на ее шляпке плавно качнулись, погладив длинную шею.

— Где Гарольд? — спросила она скучающим тоном, а потом остановила взгляд на мне.

Наверное, такому взгляду надо учиться с рождения, чтобы одним взмахом длинных ресниц передать и легкое пренебрежение, и собственное превосходство, и усталость от того, что такому совершенному созданию приходится терпеть несовершенство мира…

— Гарри? — зычно переспросила я. — Гуляет. Передать что?

Рен Кухт побагровел и, не переставая кланяться перед гостьей, распахнул двери моей таверны.

— Прошу сюда, герена, милости прошу. Герен Шпифонтейн скоро вернется и, конечно, будет счастлив лицезреть столь очаровательную гостью.

Дама равнодушно проплыла внутрь, придерживая юбки и едва заметно морща носик, а городничий, оттеснив меня к стене, прошипел:

— Ты что творишь? Как себя ведешь? Может, она родственница Владыки!

— Может, — согласилась я. — И если она приехала к дракону, то не только мне ничего не светит, но и вашей Мэриан тоже. Останется ваша булочка и дальше черстветь в Лоханках.

— По крайней мере, эти Лоханки будут! — взъярился рен Кухт, но, пригладив встопорщившиеся усы, добавил спокойнее: — А если вызовем немилость Владыки, с которым эта дама вполне может общаться по-свойски, вот как мы с тобой, то как обложат налогами — и погрязнем в пучине бедности вместе с твоим Единорогом!

Об этом я как-то не подумала.

— Зачем вы дракону всяких гадостей про меня наговорили? — вспомнила я.

— Я о тебе забочусь, — отрезал городничий и подпихнул меня к двери. — Давай, встречай дорогую гостью и не дури. И где дракон?

— Обиделся за то, что я хотела поиметь с него ребеночка, — прошипела я. — И ушел.

Рен Кухт окинул меня оценивающим взглядом.

— Уж больно он нежный, — неодобрительно сказал городничий. — Ты у нас девка ого-го. Любой был бы рад.

— Не подлизывайтесь, — фыркнула я, в глубине души растаяв от его пошловатого заявления. — Вы меня подставили.

— Так, давай все потом, — заявил он. — Иди к даме и ублажи ее по полной программе. А я пойду искать дракона.

— За ним уже Виктор пошел, — сказала я. — Ублажайте эту фифу сами.

Городничий закатил глаза и пошел в таверну, а я нехотя потащилась следом. Дама стояла посреди зала, словно бы боясь прикоснуться к чему-нибудь и ненароком испачкать белые перчатки. А я исподволь оглядела ее платье. Вот так, значит, одеваются в столице: корсет, кружева, сзади под юбками явно какая-то подушечка. Наверное, и сидеть так удобнее…

— Располагайтесь, герена, — лебезил рен Кухт. — Вот сюда, пжалста.

Отодвинул ей стул за лучшим столом, еще раз поклонился.

— Ой, вы сережку потеряли, — испугался он.

В правом ухе дамы висела длинная узкая серьга до самого плеча, в левом же красовался маленький синий камешек.

Она вздохнула и соизволила ответить:

— Так носят в столице.

— Простите, — виновато улыбнулся рен Кухт. — Мы тут, в провинциях, в моде не понимаем. А Герен Шпифонтейн принимает воздушные ванны. Чудесный у нас тут воздух, в Лоханках, не находите?

Дама промолчала и осторожно опустилась на стул. Кучер тоже вошел в таверну и выразительно потянул носом.

— Покормить? — спросила я.

— Ага, — басом согласился он. — И лошадей бы.

А вот ни конюха, ни конюшни у меня нет. Не предусмотрела. Обычно гости на своих двоих приходят. Я бросила умоляющий взгляд на городничего, и он мигом все понял.

— Я займусь, — прошептал он. — А ты уж не опозорься. Вдруг она расхвалит твою таверну в столице.

— Ладно, — пообещала я и пошла на кухню.

С обеда остались говяжьи котлеты и запеченный картофель, кучеру пойдет. А вот с гереной сложнее. Надо что-то легкое, чтобы проскочило в сдавленный корсетом желудок и не вырвалось назад. Может быть, супчик?

Когда я, пихнув бедром дверь и придерживая поднос, вернулась в зал, дама так и сидела, выпрямив спину и уставившись перед собой. Я выставила плошку с куриным бульоном, тарелку с салатом с грецкими орешками и черносливом, мой фирменный морс, который налила в хрустальный бокал. Городничий мог бы мной гордиться.

— Приготовить вам комнату, герена? — поинтересовалась я.

Дама с ужасом вытаращила глаза и покачала головой.

— Мы уезжаем сегодня же, — уведомила она, а после взяла ложку и внимательно осмотрела ее на свету.

Мы? Сегодня же? Мысли забились в голове, точно дикие птицы, попавшие в клетку. Гарри уезжает? Кучер что-то благодарно промычал, когда я поставила перед ним еду, но я не вникала. Значит, ссылку отменили? Владыка успокоился и понял, что погорячился?

Я вернулась на кухню, прислонилась спиной к двери, и из умывальника показалась обеспокоенная мордочка Шлепа.

— Кэти, — протянул он. — Чистенькая.

Я глубоко вдохнула, чтобы унять заколотившееся сердце. Все так, как и должно быть. Все возвращается на свои места. Может, и к лучшему. Отчего же так хочется плакать?

Шлеп выскользнул из раковины, шустро прополз через кухню и, взобравшись прямо по мне, обхватил лапками мои щеки, заставив смотреть ему в глаза.