Как убедить тех, кого хочется прибить. Правила продуктивного спора без агрессии и перехода на личности

Надо сказать, этот прием может быть опасным. Настолько, что команда по политическим дебатам из Принстонского университета порекомендовала своим членам не заниматься соответствующими речевыми упражнениями дольше получаса: «Вы причиняете вред своему голосу. Это не шутка. Это действительно вредно»[61]. В наших кругах ходили легенды об участниках дебатов, которые потом не могли замедлиться никогда, даже в обычной жизни; о тех, у кого на связках появились полипы; о беднягах, у которых развилась почти наркотическая зависимость от желания говорить быстрее.

Некоторые считают, что тенденция эта зародилась в Хьюстонском университете в конце 1960-х; ее связывали с одной начинающей командой, которая руководствовалась простой арифметикой: больше аргументов – больше баллов[62]

. Другие искали корни еще дальше и в других местах. А третьи относились к вопросу о происхождении «распространения» более философски. Так, один активный участник политических дебатов 1960-х в интервью журналу Chronicle of Higher Education в 2011 году сказал: «Когда я участвовал в дебатах, мы говорили значительно медленнее, чем сейчас, но участники дебатов 1940-х и 1950-х обвиняли нас в слишком быстрой речи… Просто память играет с нами всеми злую шутку»[63].

В политических дебатах участникам позволено исследовать темы заранее. Эта особенность данного формата в сочетании с «распространением» дала мощный эффект. Поскольку мастера этого приема могли выдать за минуту материал целой страницы, за стандартные восемь минут их речи вываливался огромный объем информации. И потому ученые проводили множество исследований, наполняя бумагами вместительные двадцатипятикилограммовые бадьи, которые потом таскали за собой на тележках. «Мы часто соревновались с соперниками, у которых было четыре таких бадьи, а то и шесть», – писал один участник дебатов из Северного Техаса, у которого и у самого в 1986 году были две такие бадьи[64]

.

В США «распространение» десятилетиями оставалось доминирующей чертой политических дебатов, хоть и были предприняты две серьезные попытки борьбы с этим явлением[65]. Первая – в 1979 году на общенациональном финале по политическим дебатам в Цинциннати в Огайо, когда исполнительный секретарь National Forensic League (Национальная судебная лига) Деннис Уинфилд понял, что дело зашло слишком далеко.

Миллиард секунд назад подвергся нападению Перл-Харбор. Миллиард минут назад по земле ходил Христос. Миллиард часов назад человека не существовало. Миллиард долларов назад в федеральном правительстве был вчерашний день. После финального раунда 1979 года… я чувствовал себя так, будто за чуть более чем час услышал не меньше миллиарда слов[66]

.

И Уинфилд, надо сказать, был в своей критике не одинок. Исполнительный директор Phillips Petroleum, в то время главный спонсор Судебной лиги, пришел к заключению, что за подобными дебатами следить невозможно, и донес это мнение до руководства лиги. Репортер Cincinnati Enquirer, который освещал те дебаты, написал: «Есть у речи такая особенность – можно настолько увлечься говорением, что начисто забываешь слушать»[67].

Спустя несколько месяцев Уинфилд и остальные восемь членов управляющего совета лиги одобрили создание нового формата, призванного решить эту проблему: дебаты Линкольна – Дугласа. Их особенность заключалась в том, что соперники должны быть убедительными для непрофессионального слушателя. Им стоит избегать «массового использования доказательств и жаргона дебатов в форме аббревиатур» и говорить «медленно, убедительно и (по возможности) занимательно»[68]

.

Но говорить легко, а вот действовать уже сложнее. Участники дебатов в формате Линкольна – Дугласа тоже начали ускорять темп, чтобы успеть втиснуть в свою речь как можно больше информации, и вскоре эта практика распространилась настолько, что люди перестали видеть их отличие от обычных политических дебатов.

Через двадцать с лишним лет, уже в 2002 году, была предпринята еще одна попытка исправить ситуацию, причем помощь пришла из самого неожиданного источника. Миллиардер Тед Тёрнер, основатель CNN и бывший вице-президент Дебатного союза Брауновского университета (менее прибыльной организации), выделил средства на новый формат – общественные дебаты[69]. Он был призван стать по отношению к дебатам в формате Линкольна – Дугласа тем же, чем этот формат когда-то стал для политических дебатов: он должен был сделать выступления участников убедительными для непрофессионалов.