Как уморительны в россии мусора, или FUCKING ХОРОШОУ!

Сержант Дудинцев, на кокарде которого маленьким брильянтиком сверкал замерзший плевок Чердынцева, разинул рот и принялся рвать с плеча потертый АКСУ.

В нос Дудинцеву ткнулись сразу два раскрытых удостоверения:

– ФСБ, прапорщик Бортников. – прогудел один из визитеров. – Убери руки с пушки.

– Ва-ва-ва,– промямлил сержант и встал по стойке смирно.

Из холла послышались вопли Соловца, которому Безродный отдавил любимую мозоль на ноге, и приглушенные удары по телу дознавателя.

– Иди,– приказал тот из эф-эс-бэшников, что придавал телу ускорение,– оформляй возвращение вашего придурка.

– Есть! – взвизгнул Дудинцев и опрометью бросился в дверь.

Прапорщики уселись обратно в машину и “волга”, развернувшись посередине улицы, под вой сирены умчалась в сторону Литейного моста.

* * *

Подполковник Петренко встал на четвереньки, помотал головой, гудевшей после удара лопатой, и попытался вспомнить, где он и что, собственно, происходит.

Ничего толкового на ум начальнику Выборгского РУВД не приходило.

Впрочем, так бывало в девяносто девяти случаях из ста, когда подполковник пытался думать…

Последним событием, отпечатавшимся в памяти Петренко, был его стремительный бег по лестнице вдогонку удирающим Рогову и Плахову.

Потом – как отрезало.

“А зачем я за ними бежал? – подполковник задал сам себе безмолвный вопрос. – Вызвал бы к себе в кабинет, пропесочил бы – и все дела… Кстати, а чего они такое натворили, что я за ними погнался? Опять санкции прокурора на гвоздь в сортире повесили? Да нет, не было такого сегодня. На заявителей напали? Тоже нет… И пальбы в коридоре никто не устраивал, как давеча… Капканов я тоже давно не видел, – при воспоминании о капкане у Мухомора заныла прикушенная железными челюстями нога. – Капканы – это приколы Казанцева. Рогов и Плахов тут ни при чем… Так что ж произошло-то? Ничего не понимаю… Вроде, все как обычно… Пьют, конечно, как верблюды, но на ногах стоят. А раз стоят – значит, могут работать…”

Мысль о нелегкой милицейской службе заставила Николая Александровича с кряхтением разогнуться и подняться на ноги, цепляясь рукой за стену.

Подполковник сделал осторожный шаг вперед и его пальцы наткнулись на кромку какого-то холодного металлического листа. Петренко отдернул руку, чувствуя, как лист начинает сдвигаться, в лицо ему дохнуло потревоженным распрямляющейся снеговой лопатой затхлым воздухом и начальник РУВД опять потерял сознание…

Танго прогнувшись

– Не пойдет! – вникающий во все тонкости оформления своей продукции Дамский перечеркнул черным маркером принесенный ему для утверждения рекламный плакат, попав по нему лишь с третьего раза и проведя две жирные линии на полированной столешнице.

В последнее время с координацией движений у книгоиздателя было не очень.

– Почему? – поинтересовался художник.

– Мало красного цвета, мало черного,– принялся перечислять генеральный директор “Фагот-пресса”,– нет золотой рамки, нет серебрянного тиснения, логотип издательства слишком мелко прорисован… И, вообще, почему здесь нет женщин?

– Это же учебники для пятого класса! – удивился младший редактор, готовивший книги к печати.

– И что? – Ираклий Вазисубанович сложил пухлые губки бантиком.

– Ну-у…,– редактор не нашелся, что ответить.

– Какая-нибудь женщина должна быть,– грузный, похожий на огромную перезревшую грушу сорта “дюшес” Дамский тяжело поднялся из кресла, подошел к шкафу, достал парочку журналов “Пентхаус” и развернул.– Вот такая… Или такая… Или эта,– палец издателя ткнул в глянцевые фотографии голых развратных див и глаза его потеплели.– Да, вот эта подойдет.

– Но как мы это обоснуем, если будут вопросы от министерства образования? – спросил художник, потрясенный широтой взглядов Дамского.

– Что? – Ираклий Вазисубанович отвлекся от эротических фантазий и недовольно скривился.

– Ничего,– сказал художник.

– Нечего класть мне на стол неподготовленные проекты,– издатель в очередной раз показал свою тупость, выдаваемую за принципиальность.– Переделайте и принесите.

– Можно журнальчик? – попросил художник.

– Нельзя,– отрезал Дамский, у которого на “Пентхаузы” были свои планы.

– С возвратом,– изрек художник.– Мне только отсканировать…

– Через полчаса зайдешь,– издатель прошел к своему креслу, прихватив с полки еще три журнала, рассыпавшихся на отдельные страницы от частого перелистывания и подклеенные скотчем.– Мне надо поработать…

Редактор, понимая, что реклама с голыми женщинами на обложке обязательно вызовет скандал, попытался образумить генерального директора.

Но не рассчитал упертости Дамского.

Ираклий Вазисубанович, возмущенный тем, что его великолепная идея не нашла поддержки в массах, минут десять выговаривал подчиненному, иногда брызгал слюной, заикался и в результате оштрафовал редактора на четверть зарплаты с мотивацией “за наглое оспаривание приказов руководства”.

Затем издатель схватил остальные принесенные художником плакаты и вперил в них взор.

– Это что?! – Дамский стукнул кулаком по столу.– Где женская натура?

– Это энциклопедии и французско-русский словарь,– пояснил изрядно потрепанный художник.