Как уморительны в россии мусора, или FUCKING ХОРОШОУ!

“О, Вася Рогов, я посмел тебя желать…”

По лестнице скатились Соловец и Пуччини, стискивая друг друга в объятиях.

– Какие-то последние дни суматошные выдались,– высоким голосом заявил ефрейтор Опохмелкин, прошлым летом неудачно выкупавшийся нагишом в озере, где щука берет на блесну.– Драка на драке…

– Да-а,– согласился Крысюк, прикидывая, кто из свалившихся со второго этажа офицеров победит.

– Наверное, магнитная буря,– поддержал разговор Чердынцев.

Соловец сел на голову Пуччини и принялся дубасить того кулаками в живот.

Участковый клацнул зубами, и укушенный в ягодичную мышцу майор с воплем подскочил.

– Грамотно,– Крысюк оценил прием инспектора.

Начальник ОУРа схватил Пуччини за грудки, вздернул вверх и швырнул вдоль стены.

– Осторожно! – закричал Чердынцев, но было поздно.

Участковый со всего маху протаранил свежевставленное стекло с надписью “Дежурный”, наполовину влетел в каморку Чердынцева и своротил кипевший на столе чайник вместе с тихо работавшей магнитолой, настроенной на частоту “Азии-минус”. В воздухе мелькнули ноги инспектора, он на секунду повис на конторке, а затем тяжело упал внутрь комнатушки.

Зазвенело.

– Дневной запас,– одними губами выдал бледный как смерть начальник дежурной части.

– Однозначно,– подтвердил Крысюк, втянув обеими ноздрями разлившийся в воздухе резкий и знакомый с детства запах красного вермута.

Упавшая на пол древняя радиола “Telefunken” без постороннего вмешательства самопроизвольно увеличила громкость, и веселый голос диктора самой популярной питерской станции объявил:

– Очередное эпохальное открытие совершили юные биологи из местного отделения национал-большевистской партии – они скрестили кролика с кротом. Получившийся зверек практически ничего не видит, но вот если уж он кого-нибудь нащупает!…

* * *

Засор в туалете на втором этаже пробивали долго и мучительно.

Сантехники, чьей сосредоточенности и одухотворенности могли бы позавидовать крупнейшие мировые ученые, неторопливо ковыряли в трубе пятиметровым гибким штырем из витой стали с крючком на конце, слаженно работали вантузами, включали и выключали гудящий и мелко дрожащий аппарат непонятного предназначения, перекуривали, обменивались понимающими взглядами, словно хирурги в процессе операции по шунтированию сосудов сердца первому президенту России и, по совместительству, – одному из самых заслуженных алкоголиков на всем пространстве бывшего СССР, – вздыхали, снова брались за вантузы, простукивали трубы, приложив ухо к холодному мокрому металлу, горестно качали головами, опять перекуривали, запихивали в сливы унитазов шланги и подавали в них сжатый воздух, отфыркивались, когда их окатывало водой, бегали на верхний этаж и били там киянкой по торцу старого чугунного стояка, отгоняли от туалета любопытствующих сотрудников, высокомерно цедили непонятные словосочетания типа “крестовина фановой трубы”, отхлебывали из канистры со свекольным самогоном, благоразумно прихваченной с собой одним из водопроводчиков, открывали и закрывали вентили, и так далее.

Но засор как был, так и оставался…

Ларин, который после непродолжительного сна стал немного соображать, с полчаса понаблюдал за работой сантехников и удалился вниз, дабы принять участие в обсуждении проблемы нового стекла в окне дежурки и тех санкций, что Соловец намеревался наложить на Пуччини…

* * *

– А че это здесь? – “индус” Рогов, очухавшийся после того, как доведенный до бешенства его стенаниями Плахов отметелил напарника образком какой-то доски, поковырял пальцем трухлявый ящик. – Ого! Тут бутылки!

– Небось, скипидар или олифа. – Игорь отвернулся.

– Посвети, а?

– Не буду…

– Ну, посвети! – умоляющим голосом прогундосил Васятка.

– Ладно…, – Плахов чиркнул колесиком зажигалки.

– “Ркацители”! – выдохнул Рогов, прочитав название на криво наклеенной на бутылку этикетке. – Игорян, это же “Ркацители”!

– Погоди-ка, – Плахов оттолкнул Васю и разломал ящик. – Точно, – в голосе старшего лейтенанта зазвучали почтительные нотки. – Сколько ж тут его?

– Стратегический запас, на случай войны, – со знанием дела произнес Рогов. – Не меньше тыщи бутылок. И все – наши…

– Сухарем [Сухарь – сухое вино (жарг.)]особо не разговеешься, – проворчал Плахов. – Но, за неимением гербовой, будем пить простую… Штопор не потерял?

– Обижаешь! – расплылся в улыбке Рогов, сноровисто извлекая из кармана швейцарский армейский нож со множеством лезвий и других полезных приспособлений, экспроприированный Васей у посетителя, полгода назад пришедшего в РУВД с заявлением об исчезновении соседа по коммунальной квартире.

Заявление давно куда-то подевалось, пропавшего никто не искал, сосед его тоже больше не появлялся, а вот нож верно служил сплоченному оперскому коллективу…

Следующие два часа “убойщики” пили кислое вино, пели песни, отдавая предпочтение эстрадным номерам из мюзикла “Нотр-Дам” и ради развлечения швыряли пустые бутылки вдоль по коридору.