Как уморительны в россии мусора, или FUCKING ХОРОШОУ!

– Так, где натуры? – доведенный почти до нервного срыва, выкрикнул генеральный директор “Фагот-пресса”.

– Будут,– пообещал мастер компьютерной графики, решивший больше не приставать к Ираклию Вазисубановичу с просьбами выделить от щедрот несколько эротических журналов, а скачать фотографии с порносайтов из Интернета.– Геи потребуются?

– Вот это подход! – похвалил художника Дамский.– Одобряю. О “голубых” тоже не стоит забывать. Подготовишь два варианта плакатов… Нет, три.

– Ясно,– кивнул художник.– А с животными?

Издатель задумался.

– О мазохистах нельзя забывать,– встрял редактор.

– Проснулся! – язвительно произнес генеральный директор.– Я раньше тебя о них подумал. Так что стой и молчи… Этих охватим с помощью учебников.

– А зоофилов посредством энциклопедии,– художник пошел в разнос.– Там есть статьи о животных. Если хорошо проиллюстрировать…

– Да-а,– довольный Дамский откинулся в кресле.– Можно копеечку заработать…

– Нужно подумаль и о любителях фаллоимитаторов,– продолжил художник.

– Это важное дополнение,– согласился издатель.– Не забудем…

– А так же о свингерах. – художника несло.

– А их много? – озаботился не сильно подкованный в новомодных сексуальных веяниях Дамский.

– Очень,– проникновенно сказал художник.

– Вот! – Ираклий Вазисубанович поднял палец.– Вот что значит – нормально поразмыслить и прикинуть!

– Так мне на все темы плакаты готовить? – осведомился оформитель.

– Да,– закивал генеральный директор.– С такой рекламой я вижу по двести тысяч прибыли с каждой торговой точки… Нет, даже по триста пятьдесят.

* * *

Разогнавшийся Рогов быстро поплатился за излишнюю ширину своего шага и разбил нос о внезапно возникшую перед операми полуоткрытую железную дверь.

– Вот как бывает, – философски отметил Плахов, хотел потрепать хнычущего Васятку по плечу, но вместо этого заехал ему ладонью по кровоточащему шнобелю.

Рогов разнылся еще больше.

Плахов решил больше не трогать коллегу, дать ему возможность успокоиться и сел рядышком покурить.

Пламя одноразовой зажигалки “крикет” на секунду осветило серые стены тоннеля, влажные пятна конденсата на бетоне, полураспахнутую ржавую дверь, ведущую в прямоугольное, заставленное какими-то ящиками помещение и Рогова, закинувшего назад голову и прижимающего к лицу шарф.

– Игорь! – удивился Вася. – У тебя ж огонь есть!

– Ну, есть, – Плахов втянул в себя горький дым, ощутил кончиком языка табачные крошки и понял, что опять подпалил белую сигарету “West medium” не с того конца.

Что– либо менять было уже поздно и опер мужественно начал курить фильтр, надеясь, что он скоро кончится.

– Почему ж ты молчал?! – Рогова взорвало. – Ты, мент придурочный!

– Полегче на поворотах, Васенька. – беззлобно отреагировал Плахов. – А то быстро рожу набью.

– Но у тебя же зажигалка есть! – Рогов не успокаивался. – Можно ж было дорогу освещать!

– Это для прикуривания, – нашелся старший лейтенант, – а не для баловства. Если часто зажигать, надолго не хватит. В ней и так газ кончается…

Фильтр, наконец, прогорел и начался табак.

Плахов с блаженством затянулся.

– Но иногда-то можно? – осторожно спросил Рогов, памятуя об угрозе коллеги.

– Можно, – Игорь выпустил мощную струю дыма. – Если осторожно…

– А сигаретку дашь? – осведомился Васятка, выронивший пачку любимых им тонюсеньких “Vogue slims”, называемых в народе “педерастическими палочками”, в процессе улепетывания от Петренко.

– Свои иметь надо, – проворчал Плахов, но сослуживца угостил.

– Странный вкус. – через четверть минуты сказал Рогов, тоже начавший курить с фильтра.

– Привыкай, – индифферентно заметил старлей.

Некоторое время опера сидели молча.

Потом Плахов решил затушить хабарик об стену, выбросил в сторону руку с зажатым между пальцами окурком и со всего размаха вонзил тлеющий кончик аккурат в лоб Рогову, наклонившемуся, чтобы подергать шнурки на ботинках.

Зашипело.

Последовавший за этим визг Васятки на секунду оглушил Плахова и отозвался многоголосым эхом в пустых коридорах бомбоубежища…

* * *

Дукалис, с трудом составляя слоги в слова, прочитал заявление Дамского, посвященное исчезновению автора бестселлеров о “Народном Целителе”, ничего не понял и перечитал еще раз.

Второй раз он читал немного быстрее – всего-то час и двадцать минут.

В конце заявления был указан номер пейджера, по которому можно было связаться с пропавшим писателем.

Оперативник поднял телефонную трубку и набрал семь цифр.

– Компания “Соплежуй-телеком”,– откликнулся приятный женский голос.– Здравствуйте.

– Алло, это пейджер? – спросил Дукалис.

– Нет, это оператор…

– Извините,– оперативник разочарованно вздохнул, повесил трубку и задумался.

Ниточка прямой связи с исчезнувшим мастером художественного слова была грубо оборвана, так что действовать следовало по-другому.

В кабинет заглянул осведомитель Ларина, местный гармонист и алкоголик Гена, прозванный за свою внешность Крокодилом, грустно посмотрел на раскинувшегося возле стены и храпящего куратора, и, ни слова не говоря, убыл.