Как жили и во что верили первые христиане

8. О самом же характере вечной жизни/бессмер-тия ни Дидахе, ни Иоанн ничего не сообщают, очевидно полагая, что их читателям/слушателям известны слова Иисуса на сей счет касаетельно того, что по воскресении отпадает потребность в воспроизводстве новых поколений (Мк 12:25; Мф 22:30; Лк 20:35-36), поскольку последнее вызвано основным законом естественной жизни, а именно смертностью (ср.: Быт 1:28). В свою очередь Павел посвящает целый пассаж воскрешенному (если из мертвых)/измененному (если оно будет живо) телу (1 Кор 15:35-58), говоря о «духовном теле», радикально отличающемуся от нынешнего человеческого «тела душевного», т.е. живущего по биологическим законам.

Другое дело, что в рамках естественнонаучного дискурса, будь то времени Иисуса и Павла, будь то самого современного, представить себе бессмер-тие/нетление,

когда уже человеку не страшна никакая смертельная опасность, оказывается решительно невозможным. Оно остается для христианина предметом веры, но никак не знания: «мы так возвещаем, и вы так поверили», как говорит об этом Павел (1 Кор 15:11).

9. Иное дело содержательная сторона жизни, и при том — жизни вечной. Согласно Иисусу, путь жизни — это путь любви. Любовь, по Его учению, абсолютна, а посему обращена не только к отвечающим взаимностью, но и к врагам. Неслучайно поэтому с наставления любить своих врагов начинается изложение подлинного учения Иисуса в Дидахе (1.3-4). Здесь впервые письменно зафиксированы известные также по Нагорной проповеди заповеди, касающиеся ненасильственного противостояния злу с целью вызвать раскаяние его совершающего (Мф 5:43-48/Лк 6:27-36), общий вывод из которых таков:

Вы же любите ненавидящих вас и не будет у вас врага (1 .Зд).

Но истинной любви не свойственны ни лицеприятие, ни потакание, одним словом, отказ от справедливости, при том что высшим ее проявлением становится жертвенность. Отсюда следует такое наставление:

Не имей ненависти к любому человеку, но одних обличай, за других молись, а иных же люби больше своей души (2.7).

Посему каждодневное проявление любви осуществляется в общении. Отсюда центральное место в изложении подлинного учения Иисуса занимает следующее наставление:

Не отворачивайся от нуждающегося, но во всем имей общение со своим братом, и не говори о чем-либо, что это твоя собственность: потому что если вы имеете общение в бессмертном, то не тем более ли в смертных вещах? (4.8).

Как видим, «общение в бессмертном», каковым выступает евхаристия, только тогда обретает эсхатологическую перспективу, когда имеет место «общение в смертныых вещах», а именно когда имущие члены Церкви восполняют нужду неимущих собратьев.

Вот почему Павел, воспринявший учение Иисуса о любви как об общении и жертвенности, говорит о ней как о единственной из того, что наряду с верой и надеждой составляет основание христианской жизни, но что при этом в отличие от них она «никогда не исчезнет» (1 Кор 13:8а). Поскольку именно любовь, согласно Иисусу и следующему за Ним Павлу, являет собой суть жизни как нынешней преходящей, так и будущей вечной.

Иоанн уже ближе к концу I века, выступая как самовидец Иисуса и носитель Его традиции, так заявляет о той же верности общению в преходящем и в вечном:

что мы видели и слышали, о том вам и возвещаем, чтобы и у вас было общение с нами. Так же, как у нас есть общение с Отцом и с Его Сыном Иисусом Христом (1 Ин 1:3).

При этом, обращаясь к еще исторически памятной фигуре Иисуса, Его ученик напоминает тем, кто именуют себя христианами:

Кто говорит, что он остается в Нем, тому самому надлежит поступать так, как и Он поступал (1 Ин 2:6).

О чем этот отрывок? В свете рассмотренных выше тезисов, понятно, что не о «знамениях и чудесах Иисуса» позднейшей языкохристианской мифологии. Речь идет о «нравах Господа» (Дидахе, 11.8), когда в Иисусе видят пример любящего и милующего.

Именно любовью Иисус как Сын Божий и являет Бога, о Котором Его ученик скажет:

Бог есть любовь, и остающийся в любви остается в Боге, и Бог остается в нем (1 Ин 4:16Ь).

И, храня в сердце подлинный голос Иисуса, который впоследствии зазвучит в Ин 15:13, Его ученик скажет, откликаясь на кризисную ситуацию в Церкви, ставшую с тех пор перманентной:

Любовь мы познали в том, что Он за нас положил Свою душу. И мы также должны положить души за братьев. И если у кого в этом мире есть достаток, а он, видя своего брата в нужде, затворяет от него свое сердце, то разве в нем остается любовь к Богу? Дети, будем любить не словом и языком, а делом и истиной (1 Ин 3:16-18).

И в этой последней фразе сконцентрирована вся суть учения Иисуса.

10. Теперь, наконец, обратимся к важнейшему внешнему свидетельству об Иисусе, каковым оказалась упомянутая и частично процитированная в 4-м тезисе арабская версия известного свидетельства Иосифа Флавия из «Иудейских древностей». Это позволит нам еще лучше понять, Кем был и чему учил Иисус, причем уже в глазах внешнего по отношению к раннему христианству автора.