Каллокаин

Когда я вернулся после работы домой, охранник сообщил, что для личной встречи со мной запрошена одна временная лицензия на наземное пребывание в нашем районе. Я прочел имя: Кадидья Каппори. Незнакомое. По крайней мере, я не смог вспомнить, что слышал его раньше. Из телефонного разговора охранник не вполне понял суть ее обращения, но речь вроде бы шла о разводе. Крайне загадочно! В итоге мне стало так любопытно, что вопреки всякой осторожности, я подписал согласие на добровольную встречу и указал возможное время. Затем убедился, что и охранник подписался, обязавшись тем самым проследить за приглашением и проконтролировать время визита, после чего надлежало передать документ районному куратору, который оформит разрешение на встречу и передаст его разрешение соответствующему заявителю.

Потом мы с Линдой спешно поужинали и разбежались каждый на свою военную службу, объем которой, как оказалось, увеличился не только количественно, но и качественно. С недавних пор моя непосредственная работа превратилась в наиболее спокойную часть суток, тогда как вечерние, с захватом ночи, дежурства требовали максимальной отдачи сил, причем на дежурство теперь часто приходилось заступать при оружии. Я был рад, что закончил работу над изобретением. Будь я чуть менее расторопным, возможно, никогда не довел бы ее до конца, во всяком случае, если бы все мои вечера были такими, как сейчас. После изнурительных вечерних смен у меня не хватило бы ресурса для сосредоточенных и глубоких размышлений. Но на данный момент, остались, к счастью, только вопросы практического применения, сами по себе быстро решаемые, к тому же меня подгоняло присутствие Риссена. Он тоже выглядел утомленным, хотя эксплуатировали его, видимо, не так интенсивно, поскольку он был существенно старше. Как бы ни было, пока я ни разу не уличил его в какой-либо ошибке.

Эксперимент, между тем, пробуксовывал исключительно из-за большого числа доносов. Мы обработали несколько контрольных групп, параллельно продолжая работу, начатую в первый день.

В третьем заходе все до единого супруги донесли своевременно, и арестовывать никого не пришлось – а ведь семейных подопытных мы собирали с неописуемым трудом, в последний раз нам пришлось три дня ждать, пока наберется необходимое количество – это было как раз перед моим свободным вечером, и ничто тогда не казалось мне таким привлекательным, как возможность отойти ко сну на пару часов раньше обычного.

Дети уже спали, прислуга ушла, я завел будильник и в последний раз потянулся перед тем, как начать раздеваться, как тут позвонили в дверь.

«Кадидья Каппори!» – сразу вспомнил я, проклиная собственную любезность, заставившую меня подписать согласие на ненужную встречу.

Хуже всего, что я при этом был один. Линда, видимо, решила использовать свободный вечер для встречи комитета, который готовил праздник в честь проводов на пенсию нынешней руководительницы всех городских продовольственных фабрик и вступления в должность ее преемницы.

За дверью я увидел пожилую женщину, крупную, грубоватой наружности, с не слишком интеллигентным лицом.

– Боец Лео Калль? – спросила она. – Я Кадидья Каппори, вы любезно согласились со мной поговорить.

– Сожалею, но я сейчас дома один, – произнес я, – поэтому не могу оказать вам эту услугу. Мне очень жаль, если вам пришлось проделать долгий путь сегодня, но вы же знаете, что периодически имеют место различные провокации и обвиняемым бывает крайне трудно доказать собственную невиновность, если отсутствуют свидетели или место встречи не контролируется полицией…

– Но у меня совсем другой вопрос, – произнесла она умоляюще. – Уверяю вас, я пришла с искренними намерениями.

– Разумеется, у меня нет оснований не верить лично вам, – ответил я, – но согласитесь, что такие слова может произнести кто угодно. Для меня будет надежнее не впускать вас в квартиру. Мы с вами не знакомы, и я не знаю, что вы впоследствии сможете обо мне сообщить.

Я нарочно говорил громко, чтобы подчеркнуть собственную невиновность перед соседями. Вероятно, это и внушило ей идею:

– А мы не можем позвать в свидетели кого-нибудь из соседей? – спросила она. – Хотя признаюсь, мне бы больше хотелось поговорить с вами наедине.

Да, это был выход, без сомнения. Я позвонил в ближайшую дверь. Там жил врач, следивший за здоровьем персонала столовых экспериментальных лабораторий; я просто знал его в лицо, а еще они с женой иногда ругались слишком громко, не учитывая толщину стен в нашем доме. Я изложил суть дела соседу, открывшему дверь, он слушал, нахмурив брови, но по мере пробуждения любопытства его лоб разглаживался, и в конце концов согласился на роль свидетеля. Он тоже был дома один. В какой-то миг я пожалел, что позвонил в его дверь, заподозрив, что все это могло быть спланировано заранее, однако потом понял, что поводов подозревать его в сговоре с Кадидьей Каппори все же нет.

Они оба вошли в родительскую комнату, где я быстро собрал уже расстеленную кровать, чтобы освободить пространство и сделать его больше похожим на гостиную.