Камо

«Я предложил ему денег, чтобы он отпустил меня. Я предложил пятнадцать рублей, потом двадцать и наконец все, что у меня было, — двадцать пять. Но унтер-офицер сдал меня жандармскому ротмистру».

«Арестантское. Секретно.

Батумское отделение жандармского полицейского

управления Закавказских железных дорог

27 ноября 1903 г. № 147

В департамент полиции

О задержании Тер-Петросова с прокламациями

…При обыске в жандармской комнате у него найден скрываемый им ключ от замка чемодана, по вскрытии которого и корзины в них оказались свежепечатанные в листовом формате прокламации под заглавием «Листок борьбы пролетариата» № 4 от 15 ноября 1903 года. На грузинском языке 827 штук, на армянском 146 и на русском 100 штук, всего 1073 экземпляра. В каждом экземпляре помещены статьи: 1) «Действия правительства — Железнодорожный баталион», 2) «Оплеуха самодержавию, или Неудавшаяся поездка царя в Италию», 3) «В поисках святых мощей…» Часть этих прокламаций, согласно надписи на обложках, должна им быть отвезена в город Поти.

Задержанный, по найденной у него паспортной книжке, значится жителем города Гори, внук священника Симон Аршаков Тер-Петросов, 21 года от роду. При допросе мной задержанный заявил, что он ехал из Гори в Батум для приискания места. Чемодан с корзиной ему будто бы дал в вагоне познакомившийся с ним какой-то армянин, который по прибытию в город Батум скрылся. Вообще Тер-Петросов дальнейшие показания давал сбивчивые. Дело об этом случае передано помощнику начальника Кутаисского губернского жандармского управления в Батумском округе.

Об изложенном и похвальных действиях унтер-офицера Иллариона Евтушенко доношу

Ротмистр Станов».

«Кроме листовок, у меня было крайне компрометирующее письмо. Могли арестовать того товарища, к кому оно было направлено. Мне удалось письмо незаметно со стола взять и проглотить. Когда ротмистр хватился, что было еще письмо в синем конверте, я стал уверять его, будто никакого письма не существовало, а это он принял за конверт синие телеграфные бланки…

Ночью отправили меня в Батумскую тюрьму. Вели четыре жандарма, и моя надежда удрать с дороги не сбылась. Посадили меня в одиночку».

Теперь, к удивлению Камо, почти что решающее слово за его родителем Аршаком Тер-Петросовым. Подтвердит ли он, что сын Симон, постоянно с ним проживающий в Гори, лишь на этих днях отправился в Батум в поисках работы?

Подталкивать Аршака не придется. С дорогой душой он отвечает: «Знать не знаю, где этот прощелыга три года шатается, на какие деньги живет».

Каждый верен себе. Ротмистр, предупредительно огласив родительское благословение, от себя гарантирует: «Пойдешь на каторгу!» Не менее любезен Камо: «От такой несправедливости царь Николай окаменеет на троне».

«Арестантское. Секретно.

Министерство юстиции

Временная канцелярия по производству

особых уголовных дел

Апреля 17 дня 1904 г.

№ 2973

Господину министру внутренних дел

Имею несть препроводить при сем к Вашему Высокопревосходительству дознание по обвинению жителя города Гори Симона Тер-Петросова в государственном преступлении, отношение Главноначальствующего гражданской частию на Кавказе за № 774 и вещественные доказательства, покорнейше прося Вас, Милостивый Государь, почтить меня, с возвращением приложений, отзывом о заключении Вашем относительно дальнейшего направления настоящего дела.

…Я со своей стороны полагал бы разрешить настоящее дознание административным порядком с тем, чтобы выслать Симона Тер-Петросова под гласный надзор полиции в Архангельскую губернию на четыре года.

Министр юстиции Муравьев Н. В.».

Отзыв неодобрительный. Слегка завуалированное порицание обер-шефу юстиции от всесильного министра внутренних дел Плеве: «Тайное тискание и перевозка прокламаций, направленных на посрамление существующего в государстве строя, суть преступление особо опасное. Посему мое суждение: благоволите переписку представить на высочайшее усмотрение».

Вторично сановный Муравьев не опростоволосится. Невыгодное впечатление полностью загладит. При всеподданнейшем докладе испросит августейшее повеление: «Исходя из интересов охранения государственного порядка и общественного спокойствия, в судебное по помянутому делу заседание могут быть допущены единственно должностные лица, коим присутствие в зале будет особо разрешено Старшим председателем Тифлисской судебной палаты».

Еще вдогонку 5 июня из Санкт-Петербурга литерная депеша. Угодно самодержцу протоколам жандармских допросов «присвоить силу и значение актов предварительного следствия». Уж куда понятнее — ускоренное судоговорение при закрытых дверях. С приговором соответствующим.

Самое время посильно вмешаться в свою судьбу Симону Тер-Петросову — нашему Камо.