Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

Не прошло и нескольких часов после их отплытия, как в замке Хусиф объявился поляк, ставший теперь мусульманином. Он узнал, что ЛʼЮссьер находится здесь, и примчался в надежде найти здесь и герцогиню. Услышав от поляка-отступника, что красавец-капитан — это женщина-христианка, Хараджа никак не могла простить себе оплошность влюбиться в обманщицу и тут же приказала Метюбу любой ценой догнать беглецов и вернуть их в замок. Охота на галиот началась для турок весьма удачно, и они увидели его неподалеку от берегов Кипра, поскольку ветер стих, а у греков на галиоте было мало гребцов. Раб Дамасского Льва, отличный пловец, увидев, что дело плохо, не раздумывая бросился в море, чтобы доплыть до берега и добраться до турецкого лагеря. Почти сразу же произошло короткое и отчаянное сражение между галерой и галиотом, и галиот вынужден был сдаться, во-первых, потому, что греки не выдержали натиска матросов Метюба, сильно превосходивших их численностью, а во-вторых, из-за тяжелого ранения виконта ЛʼЮссьера. Пуля, выпущенная из аркебузы, пробила ему легкое. Герцогиня оказалась во власти польского авантюриста, который присоединился к Метюбу. Однако туркам не везло. Греки-отступники, понимая, какая незавидная судьба их ожидает, если их вернут в замок, подожгли галеру, когда она подошла поближе, чтобы можно было легко достичь берега на шлюпках. Поляк воспользовался всеобщей неразберихой, захватил смертельно раненного виконта и утопил его. Быстрые и ловкие греки завладели большой шлюпкой, с трудом уговорили герцогиню, которая все еще верила, что ее жених спасен, перебраться в нее и быстро поплыли к берегу, который был всего в нескольких милях. Едва найдя проход в скалах, они направились вглубь острова, прекрасно сознавая, что Метюб, поляк и матросы-турки тоже быстро доплывут до берега и пустятся за ними в погоню. Случай привел их в заброшенный дом, и они успели там закрепиться. Враги шли за ними по пятам, уверенные, что вот-вот их настигнут. Беглецы отстреливались из аркебузы, пытаясь сдержать натиск преследователей, которых вел в атаку капитан Хараджи. Они заняли верхние комнаты, продолжая отчаянно сопротивляться. В тот момент, когда греки во главе с венецианским капитаном обороняли лестницу, Метюб, поляк и один из янычар, проломив крышу, буквально свалились на голову герцогине, ее верному арабу и двум матросам.

Завязался поединок между герцогиней и изменником-поляком, и тот упал — шпага герцогини пронзила ему грудь. И почти сразу же Метюб был сражен пулей из аркебузы, которая попала ему в голову, но не убила, поскольку через месяц он снова смог выполнять обязанности военного коменданта. Араб между тем разделался с янычаром ударом сабли. Однако победа христиан была еще не полной. В тот момент, когда герцогиня вместе со своими друзьями спешила на помощь остальным, поляк, несмотря на агонию, сумел выстрелить из пистолета. Он целился в герцогиню, но верный араб закрыл ее своим телом. Турки стали теснить греков, но тут к осажденным пришла неожиданная помощь.

Раб Дамасского Льва, как и все арабы, искусный и выносливый бегун, добрался до своего господина и сообщил, какой опасности подверглась герцогиня. Благородный турок, страстно влюбленный в Капитана Темпесту, устремился в замок Хусиф вместе с тридцатью дамаскинами, преданными своему господину. Но там беглецов он не нашел и, после крупной ссоры с Хараджой, которая пыталась даже заточить его в подземелье замка, бросился вдогонку за ними и успел как раз в тот момент, когда турки с галеры почти взяли верх над греками и Капитаном Темпестой. Непобедимый отряд Дамасского Льва атаковал турок и обратил их в бегство. Один из матросов рассказал о гибели виконта, и тогда любовь Дамасского Льва к герцогине разгорелась с удвоенной силой.

Однако замок Хусиф был близко, и, сознавая всю опасность ситуации, он провел беглецов в залив Суда и поместил заболевшую от горя и потрясений девушку в маленький домик, который им уступил один из греков. Две недели храбрая герцогиня находилась между жизнью и смертью, потом воля к жизни все же одержала верх. Все это время Дамасский Лев не покидал домика, мирно отражавшегося в водах залива. Никто их не беспокоил, а тридцать дамаскинов и верные греки охраняли дороги, ведущие к берегу от замка Хусиф.