Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

Однако когда герцогиня окончательно выздоровела, возле домика появился турецкий всадник с белым шелковым платком, привязанным к древку копья, и потребовал вызвать Мулея-эль-Каделя. Его сразу провели в дом, и он передал благородному дамаскину серебряную шкатулку со словами: «Это от нашего султана». Затем вскочил в седло и умчался прочь. Герцогиня, которая присутствовала при встрече, заметила, как побледнел турок. «Что с вами, Мулей?» — с волнением спросила она. «Смотрите», — ответил тот изменившимся голосом. Он открыл резную шкатулку и показал ей черный шелковый шнурок, лежавший внутри. Это была удавка, которую султан посылал тем, кто впал в немилость, — безмолвный приказ повеситься. Герцогиня, уже успевшая тоже полюбить благородного турка, вскрикнула от ужаса. «И что ты решишь, Мулей?» — спросила она в сильном волнении, впервые сказав ему «ты». «Жизнь рядом с тобой слишком радостна, чтобы на это согласиться, — отвечал гордый Дамасский Лев. — Я отрекаюсь от религии отцов и принимаю твою религию. Возьми меня с собой в Италию, Элеонора. С этой минуты я христианин, и ты сама знаешь, как я тебя люблю».

В тот же вечер, под покровом темноты и с помощью греков-отступников, они на борту галиота отплыли от берегов Кипра, уже павшего под натиском мусульман, и взяли курс на Венецию.

Свадебная церемония с пышностью прошла в палаццо Лоредан. Слава о доблести Капитана Темпесты докатилась и до Венеции. От этого союза родился мальчик, и ему дали имя Энцо.

Но Хараджа о них не позабыла. Она посылала в Италию наемных убийц, которые пытались найти Дамасского Льва в Венеции и Неаполе, где пребывала счастливая чета, но потерпели фиаско.

Когда же султан, одержав победу над киприотами, а вернее, просто их истребив, собрался напасть на Крит, Дамасский Лев и его супруга решили отправиться в Кандию, где у герцогини были обширные владения. К несчастью, мусульмане обрушили на остров мощь трехсот галер и ста тысяч солдат, быстро взяв Канею, и супруги оказались в осаде.

Хараджа тем временем наняла бандитов, чтобы они похитили маленького Энцо, и готовила вместе с Али-пашой засаду на Дамасского Льва.

7

Вызов

В то самое время, когда герольд Хараджи выкрикивал вызов на поединок, на балконе уцелевшей башни, выдержавшей уже не одну канонаду, стояли Дамасский Лев и герцогиня дʼЭболи, которые, как мы уже говорили, оказались в осажденной Кандии.

Дамасскому Льву только что сравнялось тридцать лет, он был высок ростом, белокож, с очень темными усами и шевелюрой. Его живые, блестящие глаза выдавали ту неудержимую стремительность, которая отличает истинного мусульманского воина, рожденного в азиатской, а не в европейской части Турции. Герцогиня была намного моложе мужа, очень стройна, элегантна и необычайно красива: черные, как угли, глаза, восхитительного рисунка губы, за которыми поблескивал жемчуг зубов, смуглая, как у всех женщин Средиземноморья, кожа. Оба супруга были облачены в полные боевые доспехи узорчатой стали, на головах у них красовались шлемы, украшенные страусовыми перьями.

Услышав, как турок выкрикнул вызов зычным голосом, долетевшим до балкона главной крепостной башни, супруги посмотрели друг на друга с удивлением, за которым чувствовалась тревога.

— Вызов брошен какой-то женщине-христианке! — воскликнула герцогиня, инстинктивно схватившись рукой за рукоятку шпаги. — Что это за женщина? Может быть, я? Ты что-нибудь понимаешь, Мулей?

Дамасский Лев поначалу ничего не ответил: он внимательно разглядывал всадника, который уже во второй раз, еще громче, выкрикнул вызов, не получив ответа. Однако на этот раз вызов заставил его слегка побледнеть.

— Что ты хочешь, Элеонора, чтобы я тебе сказал? — отозвался он наконец. — Я удивлен не меньше твоего. Вызов брошен какой-то христианке, и ей предстоит сразиться с турчанкой. И есть еще вызов от какого-то капитана… С каких это пор мусульманки, привыкшие жить в гаремах, утопая в ароматах наргиле и благовоний, стали увлекаться оружием? И все-таки, Элеонора, герольд уже в третий раз выкрикивает, что турчанка желает сразиться с христианкой.

— Но кто бы это мог быть? — спросила герцогиня, сняв шлем и откинув назад длинные черные волосы.

Дамасский Лев пристально посмотрел на жену:

— Я вижу, огонь сверкнул в твоих прекрасных глазах, моя Элеонора.

— И о чем тебе это говорит?

— Что ты не прочь сразиться с таинственной турчанкой, которая вызывает христианку.

— Ты угадал, Мулей.

— И ты хочешь принять вызов, хотя ни одна женщина не способна выстоять против тебя: ведь ты ранила и вышибла из седла меня!..

— Хочу, Мулей, и знаешь почему?

— Даже не догадываюсь.

— Потому что подозреваю, эта турчанка — Хараджа.

Дамасский Лев подскочил на месте.

— Жестокая племянница Али-паши?

— Твоя бывшая невеста, — сказала Элеонора со смехом. — Если бы ты на ней женился, она бы сделала из тебя, который всегда вел себя по-рыцарски, настоящего истребителя христиан.

— По счастью, твои глаза и твоя красота меня вовремя остановили, — сказал Мулей.

— И ты остался благородным рыцарем.

— Ты так полагаешь, Элеонора?

— Да, Мулей.