Капкан для Александра Сергеевича Пушкина

Швейцар, весь вытянувшийся, проворно открывает дверь. Входит император. Николай Павлович в сопровождении хозяев появляется в зале. Все взоры сразу направляются на него. В зале происходит общее движение в направлении самодержца. По залу пошел словесный шелест:

– Их величество!.. Государь император!..

Все наклоняют головы с выказываемым верноподданническим почтением.

Император отвечает холодным поклоном и расплывается в улыбке перед дамами, склонившимися в реверансе. Он прошелся по залу, по другим комнатам. Все было как обычно.

Все в ожидании, кто из дам удостоится чести быть приглашенной царем. Он отличал многих дам, но в числе первых, конечно, была Натали Пушкина. И вот царь ее увидел!..

Внутри царя возникло знакомое чувство волнения. «Какая же она очаровательная, прямо куколка… – размечтался Николай Павлович. – И как она бывает мила наедине… – Сердце царя учащенно забилось… – А муж смеет осмеивать мои рыцарские чувства к этой несравненной женщине!.. Какие еще возмутительные пашквили он успел ей нашептать?»

Пригласив ее на танец, он вдруг, сам не зная зачем, начал говорить о высоких нравственных чувствах, которыми должен обладать мужчина, чтобы принести счастье женщине.

Но Натали плохо понимала, о чем говорит царь, упиваясь счастьем танцевать с ним и видеть завистливые взгляды соперниц. Она лишь с благодарностью улыбалась царю и смущенно розовела.

За ужином царь сидел рядом с ней, как много раз и прежде, и поднял бокал за ее здоровье.

Впрочем, во внимании Николая Павловича к жене Пушкина не было ничего такого подозрительного, что могло бы вызвать сплетни. Да и кто посмел бы их распускать!.. Император уделял столь же лестное внимание и многим другим женщинам. Просто с Натали он чаще это делал, расспрашивал о детях…

Мужа также он не обходил вниманием, интересовался его делами. Правда, Пушкин, очевидно по своей поэтической рассеянности, за эту милость забывал благодарить Николая Павловича.

Царь наблюдал за танцующими парами. Его внимание привлек поручик, танцующий с Натальей Гончаровой. «Кажется, это Дантес, – размышлял царь. – Николай Павлович стал более пристальнее всматриваться в кавалергарда. – Постой, постой!.. Что-то он слишком часто стал мне попадаться на глаза танцующим с Натали. Вот и совсем недавно, на приеме у австрийского посла, было то же самое…»

Танец продолжался. Наталье Николаевне казалось, что все уже привыкли к тому, что она часто танцует с Дантесом. Барон проявляет к ней столько чувства, такую настойчивость… Порой ей кажется, что он нарочно хочет поссорить ее с мужем… Но поступает всегда так деликатно, что все устраивается как нельзя лучше… Да она и не ищет с ним встреч… Если по какой-то причине он не присутствовал на бале, она относилась к этому без всякого внимания. И в самом деле, какое ей дело до барона Жоржа Дантеса-Геккерена?..

Утром царь пригласил к себе в Зимний дворец Адлерберга. Царь удостоил его дружеской беседой, посетовал на загруженность государственными делами, расспрашивал о светской жизни, о балах.

– Кстати, а как ведет себя твой крестник, француз? Кажется, его зовут Жорж Дантес, а теперь еще, после усыновления его голландским посланником, и Геккерен?

– Ваше величество, все превосходно!.. Общий любимец!.. Дамы от него просто без ума. В волокитстве он больше преуспевает, чем по службе. Поэтому, к моему огорчению, в полку у него сплошные выговоры.

– Тебе следует усилить свое попечение. Ты ведь знаешь французское легкомыслие.

– Согласен, государь! Поручик слишком увлечен победами в гостиных. И это даже наносит вред репутации некоторых дам, которым он дарит свое внимание.

– И кого ты имеешь в виду? – спросил царь, вроде бы не догадываясь, о ком может идти речь.

– Все говорят, что он буквально не отходит от госпожи Пушкиной.

– Постой! И мне это бросилось в глаза на последнем балу у Виельгорских.

– Считаю необходимым доложить вам, ваше величество, тем более зная ваше рыцарское и даже отеческое внимание к госпоже Пушкиной, что завистники Дантеса уже почти в открытую говорят, что ее муж рогоносец благодаря усилиям поручика.

– Вранье! – царя просто ошеломила эта новость. – Вранье! – он уже злился. – Кто об этом болтает, и где доказательства?..

– Многие говорят, ваше величество… Князь Долгорукий, например…

– Какой из них? Эта хромая свинья?!

– Этими слухами можно, конечно, и пренебречь…

Адлерберг перестал понимать, как себя вести дальше.

Николай Павлович замолчал в задумчивости.

– Вот что я тебе скажу… Езжай немедленно к его высочеству, – царь закипел от злости, – и передай ему мой приказ немедленно сослать этого французишку в самый дальний гарнизон. Чтоб и духу его к завтрашнему дню не было в Петербурге! К черту на кулички!..

– Немедленно поеду, государь. Но осмелюсь спросить вас: не вызовет ли это новые толки в обществе?..

– Черт с ними! Почешут языки и перестанут!.. – царь все больше закипал в гневе.

– И еще, ваше величество, это может у госпожи Пушкиной сложиться образ страдальца за нее.