Капкан для Александра Сергеевича Пушкина

– Надеюсь, ты меня к ней не ревнуешь и к Софье тоже? – пошутил он. – К кому ты только меня не ревновала… Вот совсем состарюсь и составлю весь перечень твоих страхов, – смеясь, продолжил Пушкин.

Натали посмотрела на мужа, и лицо его ей показалось даже помолодевшим, морщины распрямились, а глаза блестели. Напрасно ее пугала Азинька новой бедой, и она совсем успокоилась.

У Пушкина тоже в душе наступило некоторое умиротворение. Он был доволен своим ответом д’Аршиаку. Мучительные переговоры, кажется, слава богу, завершены, но дело, которое он задумал, продолжится. Он сумел разорвать круг, в котором пытались замкнуть его Геккерены. Он был вынужден им подыгрывать исключительно ради спокойствия жены. Теперь выбор за Дантесом: дуэль или выполнение приказа царя. Нет, не отвертеться Дантесу от венца!..

День рождения у Карамзиной Екатерины Андреевны приходился на 16 ноября. Пушкина с женой и его своячениц она встретила очень приветливо. Она очень переживала: приедет ли сегодня Пушкин?

Пушкин склонился, чтоб поцеловать ей руку. Хозяйка дома поцеловала его склонившуюся голову.

Екатерина Андреевна удивлялась бодрости и спокойствию поэта, чего за ним не водилось в последнее время. Менее спокойной была Наталья Николаевна.

Сегодня собралось еще больше гостей, чем три месяца назад, когда праздновали день рождения Сонечки. Не было только Дантеса. Ожидания Екатерины были напрасными. Слухи о возможной их свадьбе с бравым кавалергардом просачивались, но никто их ни опровергал, ни подтверждал.

Те, кто ждали здесь Дантеса, поняли, что сегодня пикантной приправы не будет, и заскучали.

Только Софья Николаевна позволила спросить Натали о свадьбе ее сестры.

Неприятный вопрос привел Наташу в замешательство, она вспыхнула румянцем, голос задрожал, и отправила Софью Николаевну к Екатерине за ответом.

Наташу окружили поклонники ее красоты.

«Как хорошо, – думала она, – что нет Дантеса. Но даже если он приедет, она будет холодна с ним, рассмеется ему прямо в лицо, заткнет уши и не будет его слушать, закроет глаза…» Соня, наверное, удивилась ее замешательству и дрожащему голосу… Это все от гнева и презрения…

Катя сидела у стены уединенно и продолжала с надеждой смотреть на входную дверь. Она все еще надеялась, что дверь откроется и войдет он – ее Дантес. И зачем ей это скрывать? Да, она невеста!..

Дантес все же испугался приехать. Он не был уверен, что, оказавшись вместе с ним, сестры выдержат это испытание.

За столом рядом с Пушкиным оказался Владимир Александрович Соллогуб. С момента последней встречи, когда он приходил со злосчастным письмом, он не виделся с Пушкиным. Сегодня он был приятно удивлен: поэт выглядел веселым и беззаботным, ни тени гнева или негодования. Пушкин шутил, развлекая гостей. Слушая его, Соллогуб наслаждался игрой ума, пищей духовной, забывая о блюдах, которые стояли перед ним.

Каждый раз, когда раздавалась здравица в честь именинницы, Пушкин вставал со своего места и подходил к Екатерине Андреевне, чтобы чокнуться бокалами.

Пир продолжался, гости стали шумнее. Улучшив момент, Пушкин склонился к Соллогубу и быстро, тихим голосом сказал:

– Завтра езжайте к д’Аршиаку. Договоритесь об условиях дуэли, и только…

И, как будто ничего не произошло, Пушкин снова включился в общий разговор. Имени противника он не назвал, впрочем, этого и не требовалось.

В отличие от Пушкина, граф Соллогуб был растерян полной неожиданностью происшедшего. Он сидел, забыв опустить вилку, которая была в его руках. Благодаря шуткам Пушкина на графа никто не обратил внимания…

Соллогуб встретился с д’Аршиаком на рауте у австрийского посла графа Фикельмон. Будущие секунданты переглянулись, но обсуждать что-либо при таком обилии публики было невозможно.

Соллогуб, заметив стоящего в сторонке Дантеса, нарушая, может быть, дуэльные правила, решил подойти к нему и спросить, намерен ли он стреляться с Пушкиным. Тот с охотой отозвался, что тайны никакой нет, он будет стреляться, если Пушкин его к тому вынудит…

Как только в зале появилась Екатерина Гончарова, к ней сразу бросился Дантес. Она выделялась среди других своим белым платьем. Все дамы были в трауре по случаю смерти французского короля Карла Х. И хотя короля давно сбросили с престола, но императорский Петербург соблюдал траурный этикет.

Коко было не до этикета: она решила действовать. И счастье, кажется, улыбнулось ей. Дантес все время был рядом. Наконец, он заговорил о чувствах, которые так долго скрывал. Он готов объявить их хоть сейчас во всеуслышание. Но единственной преградой является упорство Пушкина…

Коко была в восторге от признаний Дантеса, она буквально млела, и изредка ругала Пушкина. Бравый кавалергард поддерживал ее возмущение, более того, он не исключает дуэли, поскольку Пушкин распространяет слухи, которые порочат его честь. Коко чуть не лишилась чувств от услышанного… «Права все же была Азинька, которая предупреждала ее о возможной дуэли», – подумала Коко.

Но счастье и переживания Коко были недолгими. В зале появилась Наталья Пушкина. Дантес сразу же забыл о Кате и устремил свои взоры на Натали.