Карлос Кастанеда, книги 1-3

Я подумал, что это было замечательным открытием. Перед этим опытом я размышлял о сравнениях, которые могли описать «искажения», создававшие впечатление превращения комара в гигантского зверя, и подумал, что хорошим сравнением было бы сказать: «как будто смотришь на насекомое через увеличительные линзы микроскопа». Но это было не так. Наблюдение за стражем вмещало в себя намного больше.

Страж стал кружиться передо мной. Через некоторое время он остановился, и я почувствовал, что он смотрит на меня. Тогда я заметил, что он не производил звука. Танец стража был безмолвным. Его внешность была ужасна: выпуклые глаза, чудовищная пасть, слюнявость, отвратительные волосы и, кроме всего этого, невероятные размеры. С очень близкого расстояния я наблюдал, как он двигает крыльями, вибрируя ими без звука. Я смотрел, как он скользит над землей подобно огромному конькобежцу.

Рассматривая это кошмарное создание, я почувствовал радость. Я действительно верил, что открыл тайну, как одолеть его. Я подумал, что страж был только движущейся картинкой на немом экране; он не мог причинить мне вреда — только выглядел ужасно.

Страж неподвижно стоял, повернувшись ко мне; внезапно он завибрировал своими крыльями и повернулся кругом. Его спина казалась блестяще окрашенным панцирем; его сияние было ослепительным, но оттенок отвратителен — это был неблагоприятный для меня цвет. Страж некоторое время стоял, повернувшись ко мне спиной, а затем, замахав крыльями, скрылся.

Я столкнулся с необычной дилеммой — я искренне верил, что одолел его, поняв, что он представляет собой только картину ярости. Моя уверенность была, видимо, вызвана настойчивым утверждением дона Хуана, что я знаю больше, чем готов признать. Во всяком случае, я чувствовал, что победил стража и путь свободен. Однако я не знал, что делать дальше. Дон Хуан не сказал мне, как быть в таком случае. Я попытался повернуться и посмотреть назад, но не мог двигаться. Однако я очень хорошо видел большую часть 180-градусного сектора перед глазами. То, что я видел, было туманным, бледно-желтым горизонтом; он казался газообразным. Лимонный оттенок одинаково покрывал все, что я мог видеть. Казалось, что я попал на плато, наполненное парами серы.

Внезапно страж снова появился в одной из точек на горизонте. Он сделал широкий круг, прежде чем остановиться передо мной; его широко открытый беззубый рот напоминал огромную пещеру. На мгновение он завибрировал крыльями, а затем кинулся на меня. Он действительно кинулся на меня, как бык, и своими гигантскими крыльями ударил меня по глазам. Я закричал от боли, а потом взлетел или, скорее, почувствовал, что выдернул себя вверх — прочь от стража, за пределы желтоватого плато, в другой мир, мир людей, — и обнаружил, что стою посреди комнаты дона Хуана.

19 января 1969 года

— Я действительно думал, что одолел стража, — сказал я дону Хуану.

— Ты, должно быть, шутишь, — сказал он.

Дон Хуан не сказал ни слова со вчерашнего дня, и я не возражал против этого. Я был погружен в мечты и опять чувствовал, что если бы смотрел внимательно, то мог бы видеть. Но я не замечал никаких различий. Молчание, однако, чрезвычайно расслабило меня.

Дон Хуан попросил меня вспомнить последовательность моих переживаний; что особенно интересовало его, так это цвет, который я видел на спине стража. Дон Хуан вздохнул — казалось, он был действительно озабочен.

— Тебе повезло, что цвет был на спине стража, — сказал он с серьезным лицом. — Будь он на передней части его тела или, еще хуже, на голове, ты был бы сейчас мертв. Ты не должен пытаться увидеть стража когда-либо снова. Пересекать эту равнину — не доля твоего темперамента; однако я был убежден, что ты сможешь пройти через нее. Но не будем говорить об этом больше. Это был только один из возможных путей.

Я заметил необычную тяжесть в тоне дона Хуана.

— Что со мной случится, если я попытаюсь увидеть стража снова?

— Страж заберет тебя, — сказал он. — Он подхватит тебя своим ртом, унесет на ту равнину и оставит там навсегда. Совершенно ясно — страж узнал, что это не для твоего темперамента, и предупредил тебя, чтобы ты держался от него подальше.

— Как страж узнал это?

Дон Хуан посмотрел на меня долгим, пристальным взглядом. Он пытался сказать что-то, но сдался, как будто не мог найти правильных слов.

— Я всегда прихожу в недоумение от твоих вопросов, — сказал он, улыбаясь, — ты действительно не думал, когда спрашивал меня об этом?

Я запротестовал и вновь подтвердил, что озадачен тем, что страж знаком с моим темпераментом.

У дона Хуана странно блеснули глаза, когда он сказал:

— А ты точно ничего не говорил стражу о своем темпераменте?

Его тон был так комически серьезен, что мы оба рассмеялись. После этого, однако, он сказал, что страж, являясь хранителем, часовым того мира, знал много секретов, которые брухо мог узнать от него.

— Для брухо это один из способов научить видеть, — сказал он. — Но этот способ не будет твоим, поэтому нет смысла говорить о нем.

— Курение — единственный способ увидеть стража? — спросил я.