Карлос Кастанеда, книги 1-3

Он потер свой пупок, указывая место.

— Я говорю, что она выходит отсюда, потому что можно почувствовать, как она выходит.

— Почему ты называешь это волей?

— Я не называю ее никак. Мой бенефактор называл его волей, и другие люди знания называют его волей.

— Вчера ты сказал, что можно воспринимать мир как чувствами, так и волей. Как это возможно?

— Средний человек может «схватить» вещи мира только своими руками, или глазами, или ушами, но маг может схватывать их также своим носом, языком или своей волей, особенно своей волей. На самом деле я не могу описать, как это делается, но ты и сам, например, не можешь описать, как ты слышишь. Так случается, что я тоже могу слышать, поэтому мы можем говорить о том, что слышим, но не о том, как мы слышим. Маг использует свою волю для того, чтобы воспринимать мир. Однако это восприятие не похоже на слух. Когда мы смотрим на мир или когда слышим его, мы получаем впечатление, что он вне нас и что он реален. Когда мы воспринимаем мир нашей волей, мы знаем, что он не настолько «вне нас» и не так «реален», как мы думаем.

— Воля то же самое, что и виденье!

— Нет, воля — это сила, могущество. Виденье — это не сила, а скорее способ проходить сквозь вещи. Маг может иметь очень сильную волю и все же не видеть, что означает, что только человек знания воспринимает мир и своими чувствами, и своей волей, и своим виденьем.

Я сказал ему, что мне ясно меньше, чем когда-либо, как использовать волю, чтобы забыть стража. Это заявление и мое недоумение, казалось, развеселили его.

— Я уже повторял тебе, что, когда ты говоришь, ты только запутываешься, — сказал он и засмеялся. — Но, по крайней мере, теперь ты знаешь, что ждешь свою волю. Ты до сих пор не знаешь, что это такое или как это может с тобой случиться. Поэтому тщательно следи за всем, что делаешь. Та самая вещь, которая может помочь тебе развить свою волю, находится среди всех тех мелочей, которые ты делаешь.

Дона Хуана не было все утро; он вернулся вскоре помеле полудня со связкой сухих растений, кивком дал мне знак помочь ему, и мы работали в полном молчании несколько часов, сортируя растения. Закончив, мы сели отдохнуть, и он доброжелательно улыбнулся мне.

Я сказал ему очень серьезно, что перечитал свои записи и так и не могу понять, что значит быть воином и что представляет собою идея воли.

— Воля — не идея, — сказал он.

Это был первый случай, когда он разговаривал со мной целый день.

После долгой паузы он продолжал:

— Мы различны, ты и я. Наши характеры непохожи. Твоя природа более насильственна, чем моя. Когда я был в твоем возрасте, я был не насильственным, а злобным; ты же — наоборот. Мой бенефактор был таким же; его бы полностью устроило быть твоим учителем. Он был великим магом, но не видел, как вижу я. или Хенаро. Я понимаю мир и живу, руководствуясь своим виденьем. Мой бенефактор, с другой стороны, должен был жить как воин. Если человек видит, то он не должен жить как воин или как кто-нибудь еще, так как он может видеть вещи такими, какие они есть в действительности, и соответственно направлять свою жизнь. Но, принимая во внимание твой характер, я сказал бы, что ты можешь никогда не научиться видеть, и в этом случае тебе придется прожить всю свою жизнь как воину.

Мой бенефактор говорил, что человек, вступивший на путь магии, постепенно начинает сознавать, что обычная жизнь навсегда оставлена позади, что знание в действительности пугающая вещь, что средства обычного мира больше не будут буферами для него и что он должен приспособиться к новому образу жизни, если собирается выжить. Первая вещь, которую ему надо сделать, — это захотеть стать воином; это очень важный шаг и решение. Пугающая природа знания на оставляет никакой альтернативы — только стать воином.

К тому времени, когда знание становится пугающим делом, человек также осознает, что смерть является незаменимым партнером, который сидит рядом с ним на одной циновке. Каждая капля знания, которая становится энергией, имеет своей центральной силой смерть. Смерть делает завершающий мазок, и все, чего касается смерть, действительно становится силой.

Человек, который идет путями магии, встречается с возможностью уничтожения на каждом повороте пути и неизбежно начинает остро осознавать свою смерть. Без осознания смерти он будет только обычным человеком, погрязшим в обычных поступках. У него будет отсутствовать необходимая потенция, которая преобразует его обычное время на земле в волшебную силу.

Таким образом, чтобы быть воином, человек должен прежде всего — и правильно, что это так, — остро сознавать свою собственную смерть. Но озабоченность смертью заставит любого из нас фокусироваться на самом себе, а это ослабляет. Поэтому следующая вещь, которая необходима, чтобы стать воином, — это отрешенность. Мысль о неминуемой смерти, вместо того чтобы стать навязчивой идеей, перестает играть роль.

Дон Хуан остановился и взглянул на меня. Он, казалось, ожидал замечаний.

— Ты понимаешь? — спросил он.