Карнавал лжи

Оррак опустился в кресло по другую сторону стола. Опершись локтями на столешницу, положил подбородок на сложенные домиком ладони.

– Ты кое-что должен нам, – сказал Арон. – Каждому из четверых оставшихся.

– Арон, Арон… – В словах колдуна пробились сладкие ностальгические нотки. – Помню тебя в пору, когда ты был истинным Зрящим. Да и после сожжения Адаманта, признаться, наблюдал за тобой, когда скучал по старым добрым временам. Чтобы ты да воспользовался своими силами не во имя добра? А теперь… морочишь головы невинным людям и цвергам, берёшь Мастеров то ли в помощники, то ли в заложники… Скажите, Мастер Странница, сколько раз вы бунтовали против того, чтобы идти не пойми куда на борьбу не пойми с кем? Хотя да, вы можете не помнить. Наш друг умеет заметать следы.

– И мне свой долг ты ещё не отдавал.

– Впрочем, всегда считал принципы амадэев специфическими. Ты, не задумываясь, применял силу, когда считал это благом для людей неразумных. Но зачаровывать бедняжек-цвергов во имя своих эгоистичных целей?.. – Оррак зевнул – с тщательно отмеренной скукой, прикрыв губы прямой ладонью. – Что за игру затеял твой братец на этот раз? Хотя, помнится, была одна вещь, из-за которой вы крепко повздорили. Женщины… Созданы, чтобы губить мужчин, пусть даже эта гибель кажется вам самым прекрасным, что было в вашей жизни. Мастер Странница, а вам я задал вопрос, если забыли. Вы всегда такая неразговорчивая?

– Мы призвали тебя когда-то. И не смогли вернуть обратно. Но ты должен нам… ты должен мне. Одну услугу. Исполнить то, о чём я тебя попрошу.

– Помню получше тебя. Круг, руны, свечи… Трое в чёрном, трое в белом… – Оррак тихонько рассмеялся. Шипящие нотки, и без того сквозившие в каждом слове, в смехе прорвались вовсю, словно за столом сидела огромная змея. – Не могу сказать, что очень огорчился, когда вы не смогли вернуть меня обратно. Хвала Тёмному Времени с его забавными эксцессами, нарушавшими все законы мироздания. Шесть желаний за вечность жизни там, где каждый день восходит солнце… учитывая, что двое из вас так и не успели ни о чём попросить… И чего же ты хочешь?

– Помоги мне найти одного человека. Покажи, как добраться до него.

– И что, этого не может сделать Странница?

– Здесь замешана Зельда.

Волшебница не сводила глаз с лица собеседника, невидимого в тени, скрывавшей все черты до самых губ. Неестественно густой: словно под капюшоном колдуна жила маленькая ночь.

– Кровь имеется? – протянул Оррак понимающе.

Странница выложила на стол мензурку – та сама собой покатилась по направлению к хозяину кабинета, чтобы её подхватили пальцы, облитые белым атласом.

– Стало быть, тебе нужно не просто место, но и путь к нему, – поднимаясь на ноги, уточнил Оррак.

– Да. Наглядный показ. – Арон смотрел на колдуна без особой надежды. – Полагаю, просить тебя вытащить её оттуда бесполезно.

– Так и знал, что это она. Говорю же, женщины… – Мимо кресел, стола, книжных шкафов и высокого стеллажа, закрытого непроницаемыми дверцами из обсидиана, директор Школы Колдунов прошёл к зеркалу, висевшему на стене. – Одна услуга, Арон. Одна. Чтобы вытащить её оттуда, надо вначале её найти. Не говоря уже о том, что даже я не всесилен, и выступить против твоей сестры… Уверен, что больше тебе не о чем будет просить?

– Мне было, есть и будет, о чём просить. Не у тебя.

Дёрнув уголком рта, выражая вежливое сомнение, Оррак откупорил мензурку и макнул в неё кончик пальца, обернув белый атлас красным.

– И не зазорно тебе в принципе прибегать к моей помощи? – Кровью по стеклу, лёгкими движениями колдун плёл вязь рун – явно не в первый и даже не в сотый раз. – После того как ты столько сотен лет отказывался даже думать об этом, лишь бы не пренебречь своими драгоценными принципами?

– Иного выбора нет.

– Почему же? Вспомнить, что ты должен любить всех людей, как чад своих. Не умея ненавидеть. Не тая неприязни. Никого не выделяя. Что люди неизбежно умирают – даже дорогие тебе женщины. Вернуться в свою деревушку и дальше жить там праведной жизнью. – Оррак пренебрежительно оглянулся на гостя, который медленно выпрямлялся, поднимаясь на ноги. – Ты определённо забыл о том, что значит быть амадэем. В тебе слишком много человечности, Арон. Всегда было слишком много. Кристаль почитала это за достоинство, но на деле для амадэя это оказалось самым большим недостатком.

– Мы обязаны быть человечными, – сказал мужчина, приближаясь к нему. Полы фортэньи, изгвазданные грязью Штолен, шелестели по светлому, неестественно чистому ковру. – Обязаны оставаться людьми, что бы ни произошло.

– Правда? Скажи, Арон, человек вынесет вечную жизнь? Смену эпох, осознание, что всё умирает и обретает покой, кроме него? Сможет ли принимать действительно беспристрастные решения, любить и прощать всё вокруг, отдавать самого себя без остатка, ничего не получая взамен?

– К этому должны стремиться все люди.