Карнавал лжи

– Предупреждаю, – сказал Алексас, отступив на шаг, – Герланд будет не в духе.

– Почему?

– Ритуал не особо приятен для вызываемой стороны. Чтобы ответить мне, Герланду понадобится второе зеркало. Любое. Знаком, что его зовут на разговор, послужит невыносимая головная боль. Прекратится она лишь тогда, когда он примет мой зов.

– Гуманно, однако.

– Амадэйно. Это они изобрели данный ритуал.

…в их доме в Фар-Лойле зеркала были под запретом. Двусторонние валялись в кладовке, завёрнутые в тряпицы. Многостороннее, позволявшее связаться с любым обладателем подобной безделушки, Таша когда-то хотела, – но не после того, что произошло летом. Игры амадэев сильно усложнили что её отношения с зеркалами, что в принципе её жизнь: если бы сейчас они могли связаться с Ароном по двустороннему зеркалу, всё было бы куда проще.

К слову, об этом…

– А ты не можешь до Арона так же достучаться? – почти без надежды спросила Таша, понимая: будь это возможно, Алексас наверняка уже сделал бы это.

– Зрящего не так просто найти или вызвать на разговор. Обычно он находит тех, кого хочет, не наоборот. Альва тоже не просто… но нас с Герландом слишком многое связывает, чтобы он мог укрыться от меня.

– И вернуться через зеркало в Фар-Лойл, полагаю, мы тоже не можем.

– Чтобы мы смогли выйти из зеркала, оно должно висеть на стене. Или в воздухе. В общем, вертикально – непреложное правило «зеркалки». Зеркала не работают на манер люков: если они лежат на полу, у тебя просто не получится настроить связанный с ними проход. Арон так боялся возможности, что из зеркал в башне звездочёта выйдет кто-то другой, что отрезал подобную возможность и нам. И, к сожалению, мы с тобой не бывали ни в домах соседей, ни в ближайших к Фар-Лойлу городах, чтобы визуализировать перед глазами хоть одну тамошнюю комнату с зеркалом. Без этого проход туда мне не наладить.

Под понурым взглядом Таши, исчерпавшей все блестящие идеи на тему «как всё-таки встретиться с Ароном», Алексас пропел слова заклятия.

Серебристая гладь вспыхнула перламутровым светом – на миг, после которого в зеркале отразилась сплошная темень.

– Герланд Лернот’ель Бальриэсс, – позвал Алексас негромко и отчётливо, сменив неразборчивую мелодию колдовской речи звучанием обычных слов.

Какое-то время темнота оставалась неизменно тёмной. Затем, дрогнув, сменилась облачной белизной.

– Ещё раз так сделаешь… сам понимаешь, что будет, – послышался голос, холодность которого почти кристаллизовалась льдинками на барабанных перепонках.

Белизна в зеркале померкла, обретая краски и очертания, складывая смутные цветные пятна в мужское лицо.

– Добрый вечер, Герланд-энтаро, – произнесла Таша, вызывая удар на себя.

Взгляд альвийских глаз – синих-синих, с серебристыми искрами, притаившимися на дне зрачков, – ожидаемо обратился на неё.

От этого взгляда кому угодно сделалось бы не по себе, но после недавнего визита в Лес Таша отчётливо понимала: есть вещи, бояться которых куда целесообразнее.

– А, Ваше Высочество. – Герланд склонил голову, даже не стараясь скрыть иронию в обращении. – Чем обязан такой чести?

– Может, сын приёмный по вам соскучился, – уклончиво ответила Таша, разглядывая гобелен, висевший за спиной альва: светящаяся золотая яблоня на острове среди тёмного озера. Великое Древо Иршен, в котором по легенде располагался дворец Королевы Лесной, вытканное с изумительным искусством.

Где бы сейчас ни были заговорщики, устроились они с комфортом.

– После этого – сомневаюсь. – Альв протянул руку в сторону. – А вы тут неплохо вышли, Ваше Высочество. Приятно было увидеть нашу королеву живой, здоровой, цветущей…

Таша непонимающе уставилась на новостной листок, который альв услужливо поднёс к зеркалу, – и на пиктуру в его центре, запечатлевшую их с Советником у пустого трона.

– Они написали статью? – зачем-то спросила она, озвучивая очевидное.

…конечно, это решало загадку, почему Мара обратилась к ней как к Морли-малэн. Зато не решало кучу других проблем, которые, как Таша догадывалась, возникли у неё после данной публикации.