Карнавал лжи

– Милый ребёнок захотел лично заглянуть в зеркало в конторе колдуньи, дабы увидеть, как его живая и здоровая сестра идёт по Броселиану. Собственно, тут и появился я. – Амадэй скрестил детские руки на груди. – Она сопротивлялась, конечно, но даже не понимала чему. Моя благодарность, брат: облегчил мне работу… обмануть её было очень легко. Не волнуйся, долго не задержусь. Даже мне не под силу вламываться в чужое тело дольше, чем на несколько часов. – Он оглядел маленькую кухню. – А ты становишься умнее. Эти убранные зеркала… Правда, ты забыл главное: если я чего-то не добился, значит, я этого не хотел.

– Ты не можешь…

– Всё ещё думаешь, что я чего-то не могу? Опять падаешь в моих глазах… Только вскарабкался повыше – и снова в пропасть.

– Что. Тебе. Нужно? Ты так и не ответил на этот простой вопрос.

– Просто ты не хочешь принимать мой ответ. Поговорить с тобой, только и всего. А заодно сделать доброе дело и привести блудную дочь домой. Думаешь, Лив так просто поехала бы обратно в Фар-Лойл?

– Поговорить о чём?

– Кажется, у нас давно не было общих тем для разговора. А с минувшего лета появилась одна… она одна и есть, собственно. – В голосе амадэя прозвучала почти ностальгия. – Так что выбор небольшой.

– Что ты сделал с Ташей?

– Удивишься, но ничего. Пока больше наблюдаю, чем действую. Мне и делать особо ничего не нужно: каждый шаг, что она делает, вписывается в мои планы. Жаль, тебя нет рядом, дабы помочь ей добрым словом и мудрым советом.

– В позицию простого наблюдателя не вписывается эпидемия в Фар-Лойле.

– Очень даже вписывается. В отличие от твоего присутствия в Броселиане.

– А как насчёт покушения? Оно зачем тебе понадобилось? Решил развязать себе руки?

Лиар склонил голову – уже без улыбки, и в ответе его прорезалась неподдельная печаль:

– Если ты не забыл, я не единственный злой гений в нашем королевстве.

В глазах Арона отразилось удивление. Следом – сумрачное понимание.

– Зачем ты пришёл? – Когда Зрящий заговорил вновь, голос его звучал резче.

– Таша пока в Броселиане, но ненадолго. Завтра, в крайнем случае, послезавтра она отправится дальше. Куда, тебе знать не дано. Что касается Фар-Лойла, жители деревни окажутся вне опасности через три дня. До этого времени тебе придётся ещё не раз делить свои живительные силы с умирающими. Весь вопрос в том, что ты выберешь… догнать Ташу, пока это возможно, или остаться здесь и спасти десяток-другой невинных жизней. – Из тона Палача исчезла всякая издевка – он стал любезным, почти сочувствующим. – Непросто, должен признать. Могу облегчить выбор лишь одним: я не допущу, чтобы с Ташей что-то случилось. Ты и сам это знаешь, впрочем.

Арон смотрел на брата, сжимая сухими пальцами плечо госпожи Лиден. Сжимая так, словно оно могло послужить ему опорой в мире, стремительно катящемся в Бездну.

– Вердикт, – мягко напомнил Лиар. – Я и так его узнаю, но хотелось бы услышать от тебя.

– Я не играю по твоим правилам.

– Играешь. Даже если сам не понимаешь этого.

– Уходи.

– Как пожелаешь. – Тёмные глаза не-Лив остались невозмутимыми. – Теперь у меня есть открытая дверь в этот дом. Однажды заняв чьё-то тело, в другой раз я обойдусь без разрешений и зеркал. Я вернусь позже, только и всего. И советую держать девочку поближе к себе: мало ли когда я захочу тебя навестить.

Закрыв глаза, Лив обмякла в кресле.

Вырвавшись из ослабевшей хватки Зрящего, госпожа Лиден кинулась к ней.

– Лив! – Она похлопала девочку по щекам, судорожно и осторожно, точно отряхивая хрустальную вазу. – Лив, милая, очнись!

– Она не очнётся, – сказал Арон обесцвеченным голосом, прежде чем направиться к лестнице. – Не сейчас.

– Куда ты?! Если ты решил…

– Иду одеваться. Обходить деревню, как обычно. Люди ждут.

Слова упали через плечо: тихие, глухие, равнодушные. Будто мелкие камешки просыпались на пол.

Арон поднимался по ступенькам – и не обернулся, даже когда оторопелый взгляд госпожи Лиден полоснул его спину.

– Долг превыше всего, – едва слышно добавил он, прежде чем исчезнуть за поворотом винтовой лестницы. – И Лиар действительно не допустит, чтобы с Ташей что-то случилось.

* * *

Кончик смычка падает в миниатюрном пике, чтобы снова взмыть вверх – волшебной палочкой, плетущей колдовскую сеть звуков.