Катастрофа. История Русской Революции из первых рук

Буржуазия теряла веру в Думу, но более демократические и радикальные круги никогда не смотрели на нее как на непогрешимого проводника, хотя месяцами пытались склонить ее к участию в борьбе за спасение страны. В ноябре 1916 г. опасность для страны стала настолько очевидной, что все, у кого была хоть капля патриотизма, уже стали революционерами. В декабре вся Россия бессознательно принимала революционные методы против правительства. Как я сказал думскому большинству: «Как Мольер, который не знал, когда говорил прозой, вы отвергаете революцию, а говорите и ведете себя как революционеры». Когда Штюрмер попытался подлить масла в мутную воду, объявив Думе новость о том, что союзники согласились отдать Константинополь России по окончании войны, даже самые империалистически настроенные люди почувствовали себя неловко, читая напыщенную правительственную декларацию, имевшую так мало информации. отношения к реальному положению вещей.

В общем, явное несоответствие между действительным положением России и бесконечным повторением хвастливыми чиновниками своей бестактной фразы о полной победе над Германией и исторической миссии России в отношении Турции приводило в бешенство измученные массы.

Новый 1917 г. застал Россию в состоянии нарастающей анархии. Кое-кто все еще лелеял надежду, что старое правительство в предпоследний час одумается или, по крайней мере, осознает нависшую над ним смертельную опасность и пойдет на уступки требованиям нации. Корона, или, вернее, те влиятельные силы, которые стояли за Александрой Федоровной, тем временем открыто взяли на себя бразды правления, разбив эту надежду рядом новых реакционных мер. Щегловитов, ненавидимый всей Россией, был назначен председателем Госсовета Империи, к которому присоединился и ряд других отъявленных реакционеров. Было образовано новое министерство с Протопоповым в качестве его центральной фигуры и Голицыным, который сам был очень удивлен назначением, в качестве премьера. Протопопов был в то время самым ненавистным человеком в России, так что нетрудно вообразить, какой эффект возымело это назначение.

В сентябре 1916 г. Протопопов, бывший член и бывший товарищ председателя Думы, воспользовался помощью Распутина, чтобы пробиться в министерство внутренних дел. Его назначение, по убеждению многих, было подкреплено определенными финансовыми интересами в окружении Распутина с целью скорейшего прекращения войны, даже ценой сепаратного мира. Именно на него снизошла мантия Распутина после убийства последнего.

Таким образом, власти ответили на потребность страны в народном служении, вновь прибегнув к помощи распутинской клики. Зажав удила, правительство во весь опор бросилось на столкновение с народом. В том, что он готовится к столкновению, больше не было никаких сомнений. Забастовки разжигались правительственными агентами, и часто забастовщики вступали в бой с полицией. Секретные планы были разработаны Протопоповым в сотрудничестве с генералом Курловым, одним из самых ненавистных полицейских чиновников, для «умиротворения» Петрограда, планы, предполагающие массовое кровопролитие.

Департамент полиции рьяно провоцировал беспорядки среди населения. Как это ни невероятно, но военная цензура по приказу Министерства внутренних дел запретила публикацию в петроградской печати следующего воззвания трудовой секции Военно-промышленного комитета:

Товарищи! Рабочие Петрограда! Мы считаем своим долгом просить вас немедленно возобновить работу. Труд, сознающий свою ответственность в данный момент, не должен ослаблять свои силы такими забастовками. В интересах рабочего класса вы должны вернуться на свои заводы.

Несмотря на то, что на военных заводах шла большая забастовка, публикация этого воззвания была запрещена.

С дьявольским упорством Департамент полиции, руководимый Курловым, взялся за уничтожение всех демократических организаций, стоявших на защите страны, и за то, чтобы толкнуть массы в объятия пораженчески-большевистских агитаторов, усердно распространявших свою пропаганду среди поднявшихся рабочих и солдат. В январе был арестован почти весь трудовой коллектив Центрального военно-промышленного комитета. Эта группа была оплотом национальной обороны в мире труда и подвергалась яростным атакам большевиков и пораженцев. Одновременно правительство приступило к демобилизации рабочих секций провинциальных военно-промышленных комитетов. Конференция в Москве различных независимых организаций, призванных рассмотреть продовольственную проблему, была запрещена, хотя многие города и поселки находились на грани голодной смерти. Даже торгово-финансовое совещание, созванное в Москве, было подавлено. Центральный орган кооперативов, снабжавших армию и города продовольствием, был распущен, а его члены привлечены к уголовной ответственности.