Казаки

— Чи ты козак правдывый, чи може московський шпиг? — спрашивали его.

— Я козак правдывый! — отвечал Малявка.

— Так слухай, — сказал Яненченко, — не вси у нас таки ледащи, як наш гетман, що старого бабського че-ревыка не варт. Не над козаками ёму гетмановаты, а свини пасты. Без Дорошенка знайдемо соби иншого гетмана. Чутка у нас права, що турський царь, давидавшись про Дорошенкову зраду, нарик гетманом сына славнои памьяты Богдана Хмельныцького, Юрася, пожаловав его князем Ма-лороссиискои Украины и велив одягнуть ёго у каптан, и берет ему даты. Мы до ёго прыстанем, колы зъявыться з турським незвытяжоным вийськом. Людей хоробрых, разумных и сталых нам треба. Видпокутуй вину свою, що вхопыв нашого чоловика в неволю. Приставай до нас. Зос-таваи ся з намы, видступысь от московського царя и присяг-ны служыть Богданову сыну. А колы не захочет так учыныты — свиту Божого бильш не побачыш! Тут зараз тебе и смерть постыгне.

— Не те, що до вас прыстану, — отвечал Малявка, — а намогаюсь нашых полчан черныговських и других, як прылучиться, видвернуть от регименту Самойловичевого.

— А брешеш, сучий сыну! -— сказал Губарь. — 3 л.Я:ку за свою душу нам се ты кажеш! Видкиля се воно так сталось, що позавчора слугуючи вирне гетманови по-повычеви ты полоныв нашого чоловика, а сёгодни вже еднои думки з нами став. Брехня, брехня, не пиддурыш нас! Думаеш як-небудь вышмыгнуть вид нас, а потым до"' ведеш про нас!

— Ни, панове, — отвечал Малявка, — не хочу вас пиддурювать, з щирого серця вам кажу. Хыба вы думаете, у нас на ливому боци забулы про батька нашого Богдана? Хыба тоди про его забудуть, як уже ни одного казака там не зостанеться! Поки свит-сонця памьять атымуть и згаду-

" ватымуть ёго, и сынови его слугаваты рады будуть мало не вси. У нас як бы просто ректы: отступыться от царя, да прыставайте до турка, або до ляха, то правда — мало о знайшлось охитных. Або так сказаты: видречиться от реги-менту Самойловичевого, нехай буде вашим гетманом Дорошенко, або Ханенко, або кто инший, хоч бы кто з ваших местей, то ледве бы и на те прыстало багато. А Хмелныць-кого имено — велике то слово! Тым и я, панове, як тильки сказалы вы, що турецький царь наставляе Хмелныченка не тильки що гетманом, а ще князем, зараз Бог-зна як зрадив, и з першага слова сказав, що хочу ёму вирне слуговаты! У нас, панове, давно така гадка миж народом ходыть, що колы-небудь прийде Юрко Хмелныченко видбираты свою батькивщину, и тоди вси до ёго прыстануть, и вся Украина поеднаеться, и не буде над нами ниякого чужого пановань-ня, ни московського, ни лядського, а свое власне буде и усим лыхам кинець прийде, и счастьте Бог дасть людям своим.

— Як бы мы цро Хмелныченка тоби не сказалы, то б таки ты усе згодывся малёваным способом на всяку нашу думку абы тильки вид нас вырватыся. Бо мы тоби сказалы, що смерть постыгне тебе, колы не згодышься, — заметил Губарь.

— Мы тебе тильки так дражнымо, а мы тебе зараз поведем, та роскажемо тебе росстриляты, як московського шпига.

- — Не злякався я, ба на те я казак; — говорил Ма

лявка, — чи можно козакОви смерты боятысь? На тым козацьке жыття стоить, що выдюща смерть у ёго на кож-ним кроку. Не вирите мени — ведить росстриляйте. Ко-ли-небудь умираты треба. Хоч десять лит, хоч двадцять — а все таки коли-небудь смерть прийде. Вичне не жытыму. Розстриляйте мене, коли не вирите, а я вам правду сказав: вы мене пыталы, так я вам и казав, як думаю. Я перед вами на святим хрести и на еваягели присягнусь, що вирне слуговатыму Богданову сынови. А не вирите, розстриляйте мене.

— Губарю! — сказал Яненченко: — Поклыч Ос-таматенка. Нехай перед нами трома присягу выконае. Люды нам потребни.

Губарь быстро побежал. Молявка стоял молча в раз-думьи, ожидая своей судьбы.

Яненченко первый прервал молчание и начал бранить Дорошенка. Молявка только слушал. Скоро воротился Губарь с новым лицом, в котором Молявка узнал того самого" канцеляриста, который в первый приход в Чигирин сообщил ему, по приказанию Вуеховича, о Мотовиле. Молявка тотчас смекнул, что у этих господ, от которых теперь зависела его участь, что-то между собою не ладно и один под другим роют яму.

— Сей козак до нашои думки прыстае и хоче нам в прыгоди статы, — сказал Яненченко. Затем он рассказал предложение подговаривать левобережных казаков в пользу Хмельниченка.

'— Чи приймати ёго до нашого гурту, чи може розстри-ляти, як московського шпига? Як думаете, пане Остапе! — спрашивал он далее.

— Я так думаю, що прииматы его до гурту. Нам людей треба, — отвечал новоприбывший.

— А Дорошенко, скурвый сын, нехай виеться и к дЯдьку! — начал снова Яненченко. Нехай покуштуе московського кнута, як Демко Многогришный, що одибрав добру нагороду за свою вирную службу цареви.