Каждый второй уик-энд

– Если оставить в стороне твою несчастную маму, ты же знаешь, что миссис Чо не единственная, кому ты небезразлична, верно? Взять хоть меня. Я здесь, говорю с тобой. По крайней мере, дождись, пока мы не повесим трубки, прежде чем отмахиваться от меня.

Джолин слегка рассмеялась:

– Я совсем забыла о твоей мальчишеской ранимости.

– И мы снова смеемся надо мной. – Я надеялся, что она улавливает мою улыбку.

– Хочешь повысить свою самооценку?

Я хотел всего, что она была готова мне дать.

– Конечно.

Она снова рассмеялась, но когда заговорила, ее голос звучал совершенно серьезно.

– Мне нравится, что ты такой ботан, сидишь и смотришь на часы, чтобы позвонить мне в ту секунду, когда официально наступит мой день рождения.

– Я готов звонить в любое время, когда ты захочешь повысить мою самооценку.

– Хочешь, чтобы я сказала тебе, что разговаривать с тобой мне нравится больше, чем спать? Хочешь услышать, что никто и никогда не звонил мне в полночь дня рождения? И тот факт, что ты это сделал, означает, что мне никогда не дотянуться до твоей крутизны?

– Для начала, – неловко пошутил я. Мое лицо уже стало до неприличия горячим, и, похоже, я достиг рекорда покраснения. Зная, что Джолин это понравится, я не преминул сказать ей об этом.

– Йес! – донеслось в ответ. Она так смачно прошипела это слово, что оно защекотало мне ухо даже сквозь телефонную трубку. – Ты ведь сделал это только из-за меня, да?

Я действительно покраснел из-за нее. Она почти всегда вгоняла меня в краску.

Когда она снова заговорила, ее голос слегка треснул, и ей пришлось сглотнуть и начать заново.

– Ты действительно хороший друг, Адам Мойнихэн. Даже лучше.

– Ты стоишь того, чтобы быть тебе хорошим другом, Джолин Тимбер. Надеюсь, я застану тот момент, когда ты это осознаешь. – Она почему-то заплакала, хотя и пыталась скрыть это от меня, но я все равно расслышал. – Знаешь, если бы ты жила рядом: или у меня были водительские права, я бы сейчас стоял у тебя под окном с одним из тех отвратительных банановых капкейков, которые ты так любишь. Хотя нет, я бы надел тренчкот, нашел бы в ломбарде гигантский старомодный стереомагнитофон или что-то в этом роде и держал бы его над головой, врубив… как ее… – Я постучал себя по голове, пытаясь вспомнить песню из фильма Джона Кьюсака, который она заставила меня посмотреть несколько недель назад.

– «В твоих глазах» Питера Гэбриела.

– Точно, «В твоих глазах».

– Это, пожалуй, самый романтичный эпизод в истории кино. – Ее голос вернулся. Как и мой румянец.

– Вполне возможно, что я заснул в какой-то момент или вообще проспал весь фильм.

Ее смех был немного дрожащим, но он подсказывал, что она не сердится на мою склонность к нарколепсии.

– Я удивлена, что ты помнишь эту сцену.

– Как только зазвучала эта песня, ты привстала на колени и вцепилась ногтями мне в руку. Что не очень-то способствует хорошему сну.

– Я обожаю эту сцену. Вообще люблю этот фильм, но как насчет капкейка? У меня еще есть шанс его получить?

– Воображаемый капкейк? Конечно, он твой.

– А свечку ты в него воткнул?

– Целых шестнадцать. Ты теперь даже не угадаешь, что это капкейк. Больше похоже на обертку, объятую пламенем.

– Звучит превосходно. И ты споешь для меня?

– Не-а, потому что мое пение так далеко от совершенства, как ты и представить себе не можешь. Но я бы произнес эти слова нараспев, тебе бы понравилось.

– Даже не сомневаюсь.

– В следующем году, – пообещал я не только ей, но и самому себе. – Все, все будет именно так: твой день рождения, полночь, я под твоим окном, отвратительный банановый капкейк, но с семнадцатью свечками.

– Я верю, что ты это сделаешь.

– Если бы не возрастной ценз, я сделал бы это прямо сейчас.

– Спасибо, Адам.

– С днем рождения, Джолин.

Джолин

С ботинками в руках я на цыпочках спустилась по лестнице и выскользнула из дома во вторник утром, в мой первый день официального шестнадцатилетия, и, вздохнув с облегчением оттого, что удалось выбраться незамеченной, поспешила по подъездной дорожке. Я обогнула дом и, улыбнувшись, ускорила шаг, когда увидела минивэн Гейба, но притормозила, заметив Черри на заднем сиденье.

Я не могла остановиться и застыть истуканом, поэтому подошла к машине и запрыгнула на пассажирское сиденье. Я поздоровалась с Гейбом и, обернувшись, обратилась к Черри:

– Привет. Домашний арест снят?

Гейб подавил смешок и завел мотор.

Черри сердито зыркнула на него, а потом перевела на меня чуть менее враждебный взгляд.

– Я все еще под арестом, но, поскольку сегодня твой день рождения, а мы строили эти планы еще несколько месяцев назад, не говоря уже о том, что я тут с нянькой, меня выпустили.

– О. – Конечно, это не счастливые объятия с поздравлениями и заверениями «я так рада, что мы не ссоримся», но все-таки больше, чем я ожидала, особенно учитывая, чем закончился наш последний разговор. Черри явно была не в восторге от того, что наказание лишь отсрочили, поэтому я старалась говорить тихо и спокойно. – Ну, свобода есть свобода, верно? Хреново, что тебе приходится тратить часть этого времени на DMV[33].