Казус белли или цейтнот резидента

— Но если он ими и вправду обладает, тем хуже и для него, и для всего их ведомства. Никакие полномочия не дают права подвергать насилию невиновных!.. — Он возбужденно хмыкнул. — Слушай, у меня есть один дружок в «Фигаро». Как я слышал, сейчас он работает как раз над материалом об Управлении контрразведки. Так вот, твоя запись для него — сущий клад! С ее помощью он поставит в конце статьи такую жирную точку, что с верхушки Управления в одночасье полетят головы высокопоставленных сановников! И кому тогда потом будет дело до какого-то Фелибера, когда кресла закачаются под персонами гораздо могущественнее? Они сдадут его с потрохами, не сомневайся! Мы им устроим такую «ночь длинных кожей», что чертям станет тошно!

Самойлов приободрился, но не настолько, чтобы позабыть, где находится.

— Это все хорошо, но мне-то что делать, Бернар?

Он вспомнил огромные кулаки Шавура, и ему стало не по себе.

— Пока ничего не предпринимай, — Монмерай замолк, соображая. — Сделаем так: я сообщу о тебе в ваше посольство, а ты, когда вновь появится этот Фелибер, требуй консула и не отвечай ни на какие вопросы. Это твое право!

— В общем-то, понял, — неуверенно проговорил Алексей. Какие к черту требования?! Его никто и слушать не станет, просто сделают на всю жизнь калекой, и все!

— Пока буду связываться с посольством, тобой займется мой адвокат. Он тебе перезвонит. Слушай его во всем. Договорились?

— Конечно!

Повеселевший Самойлов отключился.

— Это совсем другое дело! — довольно проговорил он. — Адвокат, он и в Африке адвокат. Он покажет этим быкам, как распускать руки!

Какое-то время он сидел в ожидании звонка адвоката. Потом он решил еще раз прослушать свой разговор с Фелибером. Когда запись уже подходила к концу, Алексей обернулся к двери и внезапно разглядел сквозь сетку крохотного окошка розовое ухо подслушивавшего жандарма.

— Эй ты, вертухай, — закричал он по-русски, — можешь распрощаться со своей пенсией навсегда! — он злорадно ухмыльнулся. — Скоро вам всем повставляют таких перьев в зад, что вы долго еще будете меня вспоминать! — он чувствовал себя замечательно. — Передай тем обезьянам, что я не боюсь их!..

С непроницаемым выражением на лице жандарм отпер тяжелую дверь.

— Выходите, — механическим голосом произнес он. — Вас вызывают.

Не договорив, Алексей замер с открытым ртом, не в силах пошевелить ногой. Едва он подумал о том, что придется вновь встретиться с Шавуром, как от его смелости не осталось и следа.

ГЛАВА 10

Только покинув Луссон, Белборода ощутил себя в некоторой безопасности. Он был доволен, что удалось унести ноги не только от жандармов, но и от прибывших, по всей видимости, по его душу высококлассных специалистов.

Разъехавшись с каретой скорой помощи, он снизил скорость, минуя съеденные безжалостным огнем останки полицейского автомобиля.

При дневном свете место трагедии выглядело еще более ужасно, чем в предрассветных сумерках. Он проехал мимо желтой широкой ленты, огораживавшей место происшествия. Косясь на жандармов, исследующих автомобильные останки, он приготовился в случае опасности нажать на газ. Однако те даже не посмотрели в его сторону. Видимо, им решили ничего о нем не сообщать.

Иван переключил передачу и вновь набрал скорость. Он подумал о связной. Каким же он был остолопом, что втянул ее в свои разборки! Но с другой стороны, не попади она в руки бандитов, то наверняка была бы уже схвачена контрразведкой. Все дороги, ведущие из контролируемого района, как пить дать были ими уже заблокированы.

Тем не менее, Белборода, злясь, сплюнул в открытое окошко. По его вине человек попал в жуткую переделку, и это действовало ему на нервы. Оставалось надеяться, что женщину еще не убили.

Дорога была пуста и, пользуясь этим, Иван несся во весь опор. Он посмотрел на встроенные в приборный щиток часы. Стрелки показывали 9. 10.

До Ле-Можа оставалось еще минут сорок пути, когда до его обостренного слуха донесся тяжелый размеренный гул вертолетного двигателя.

Встревожившись, разведчик огляделся. Сквозь заднее стекло он увидел мощную винтокрылую машину.

— А, ночной знакомый.

Не требовалось большого ума, чтобы понять ее предназначение.

— Охота началась!

Полковник был недоволен. Он рассчитывал, что в его распоряжении будет по меньшей мере еще минут двадцать пять — тридцать, но ожидания не оправдались, и это его неприятно поразило.

— Действуют оперативно.

Он увеличил скорость, разгоняя пикап до предела. Но вертолет без труда следовал за ним на низкой высоте и, казалось, издевался над его жалкими потугами оторваться.

Едва не сорвавшись в кювет, полковник снизил скорость. Первым его побуждением было сбить к чертовой матери этот вертолет, благо, у него в пистолете хватало бронебойных и зажигательных патронов, а стрельба по летающим целям была его коронным номером. Однако он отказался от этого, потому что в этом случае по его душу в воздух наверняка поднимутся сразу несколько боевых машин. Не пройдет и двадцати минут, как они засекут его, а за это время он не успеет ни уехать далеко, ни уйти, если надумает бросить пикап.