Хамелеонша

– Он отзывается тебе, – шепчет он наконец. – Не брату – тебе! На этот мяч…

Улыбка тут же слетает с моего лица.

– Но вы ведь никому не скажете? – беспокоюсь я. – Он велел никому не говорить, даже брату.

Мужчина наконец отрывает взгляд от камина, где снова – лишь угли и пламя, и переводит его на меня.

– Конечно, нет, – мягко улыбается он. – Это будет наш с тобой секрет.

Я с облегчением выдыхаю.

– Но раз у нас общий секрет, нужны и секретные имена, – подхватываю я и тут же вызываюсь. – Я буду «Хамелеонша», а вы?

Он устремляет на меня совершенно белые глаза.

– Называй меня «Гость».

45

Я выкарабкивалась из тьмы, в которой остался выманенный и убитый по моей вине Покровитель, с саднящим горлом. Смутно знакомая комната расплывалась перед глазами. Кажется, я на чём-то лежала, придавленная чем-то тяжёлым, так что было трудно дышать. В шею веяло жаром, приподнимая волоски. Шевельнувшись, я услышала глухое бормотание, и тяжесть исчезла.

Бодуэн перекатился на спину, и только что прижимавшая меня к постели рука оказалась покоящейся у него на груди, другая была вытянута вдоль тела, а одна нога согнута в колене. Пару мгновений я рассматривала очерченное тенями лицо – расслабленно-спокойное, с лёгкой складкой между бровями. Золотые кольца волос разметались по подушке, голова чуть запрокинулась, выставляя беззащитную шею.

Слева от него что-то блеснуло. Там лежал кинжал, и свет плясал на камнях рукояти.

От мысли, что Бодуэн настолько меня не опасается, что оставил его здесь, охватила злость. Взглянув на кинжал и снова – на оголённую шею, я осторожно потянулась к клинку. Один задержанный вдох, и наши глаза встретились.

Бодуэн шевельнулся, но я успела первой и, сев на него верхом, приставила лезвие к шее.

Пару мгновений стояла тишина, прерываемая лишь моим быстрым, как от бега, дыханием.

– Ты убьёшь меня, Лора? – спросил он наконец.

– А что, скажешь, что не боишься смерти?

– Напротив: я хочу жить. Я ещё столько не сделал для страны!

– Думаешь, они не хотели?! Все те, кого ты обрёк.

– Каждый человек – это мир. Ты готова убить целый мир, Лорелея?

– А ты был готов?

– Я был. Но ты не я – у тебя есть выбор.

– Вот как ты это делаешь… – помолчав, прошептала я. – Всегда знаешь, что сказать, как сказать, как дотронуться, как посмотреть – от природы или научился. Тебе не нужен яд – ты сам страшней любой отравы.

– Что ты…

– Нет, молчи! – Я вдавила лезвие глубже, так что проступила кровь. – Я хочу услышать, что ты приказал сделать с людьми, с которыми пировал, которые пустили тебя в свой дом, кормили, мыли и одевали. Только не смей лгать!!

А самой отчаянно хотелось, чтоб солгал…

– Я сказал. – Бодуэн сглотнул, и все внутри меня оборвалось. – Я сказал: «Убить их всех, а девчонку привести ко мне».

Из меня словно выпустили воздух. А ведь он мог приказать, чтоб не трогали хотя бы женщин и детей. Но он не приказал.

– «Девчонку и её брата», – подсказала я. – Ведь так ты им сказал? Ведь именно так?! Ну же, отвечай!

Кровь потекла по шее, но Бодуэн не отвёл глаз от моего лица.

– А ты бы сама как на моём месте поступила, Лора? Зачем мне волчонок под боком, который в любой момент может ударить? Совсем другое дело ты. Я хотел воспитать тебя при дворе, вместе с Бланкой. Ты бы научилась…

– Предавать свою семью?

– Отличать то, что должно. И я никогда бы не вспомнил про твоё происхождение.

– Чем оно плохо? Тем, что не хотели гнуть шеи перед Скальгердами, и за это ты разбил мою жизнь?

– Твоя жизнь не разбита, пока ты сама так не решишь! – разозлился он.

Я вдруг почувствовала себя совершенно опустошённой.

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. А потом я разрезала шнурок, на котором висел его талисман-покровитель, и откинула его в угол. Следом кинула свой. Бодуэн проводил талисман взглядом.

– Что… ты делаешь?

– «Будь сильной, – говорил мне отец, – потому что в этом мире у тебя нет друзей, кроме семьи», – сказала я, разрезая шнуровку у себя на левом рукаве. – «Будь сильной, потому что этот мир принадлежит мужчинам», – говорила мне мать. – За левым последовал и правый. – «Будь сильной, потому что слабые не достойны жить», – говорил мне брат. Праматерь свидетель, я устала быть сильной!

Потянув вниз, я спустила платье до пояса и, взяв его ладони, положила себе на грудь.

Бодуэн не отвёл глаз от моего лица.

– Уверена?