Хардкор

Д. Б. Я прекрасно понимаю. Но в то время я этому большого значения не придавал. Да и сейчас, честно говоря, я не всегда это делаю, потому что публика изменилась и ценности другие. Я всегда старался делать упор именно на зрелищность и на качество исполнения, считая, что основной смысл именно в этом. И только позже пришло понимание таких вещей как композиция, динамика, расположение на теле и прочее. Я просто привык уважать клиента и его идеи.

Возможно, из за этого я ещё в 94-м чётко понял, что вредные пристрастия мешают естественным процессам. То есть примерно тогда я стал стрейтэйджем. Я совсем бросил пить и курить. И до сих пор остаюсь на этих позициях. Для меня это было вполне осознанной необходимостью, хотя основной пинок я получил от Тараса. Это от МакКея пошло. Просто человек проснулся с утра и понял, что всё вокруг не так, и не только одни панки занимаются саморазрушением. Соответственно, какой же это панк-протест, на хрен? Вот он и решил, что надо с этим завязывать.

Стрейтэйдж – движуха, которая имеет прямое отношение к тому, что происходило у меня в башке в тот период… И панк-культура, точнее, её развитие и переход в культуру стрейтэйджа, пришлась тогда как нельзя кстати. Таким образом, я отказался от всех видов допинга. Кроме татуирования!.. Ну, и где-то в 97-м году, опять же через Тараса, я узнал о том, что в Питере есть человек, который собирается открыть татуировочную студию и ищет татуировщика опытного. То есть хочет не кого-то там с улицы брать и учить, а именно чтобы человек с опытом был. Тарас показал мои работы. Этому человеку они понравились, и он пригласил меня переехать в Питер именно с целью работы в большой студии.

Эта студия, к сожалению, оказалась бесперспективной. Она была большая, но находилась в районе метро Удельная, занимала весь цокольный этаж кирпичного дома. Там было три татуировочных кресла. У чувака там были грандиозные планы: парикмахерская, все дела. Но дальше дело не пошло, потому что его инвесторы попросили назад свои деньги. Я проработал там несколько месяцев прежде чем она закрылась. И после этого начался мой туризм по конвенциям. В 98-м году я уже располагал достаточной информацией о подобных мероприятиях и посетил Франкфурт и Вену.

М. Б.

Скорее, в 99-м, потому что мы с тобой в 2000-м пересеклись. И каким образом ты туда попал? Тебя кто-то пригласил, то есть о тебе там должна была быть информация?

Д. Б. Нуда, вероятно. В 98-м вышел журнал с фотографиями моих работ. «Татуировщик года», итальянский журнал. Потом выяснилось, что это жена Кредита такое промо сделала, и я благодарен ей за это. Томми, который делал несколько конвенций, пригласил во Франкфурт, и Франк Вебер то же самое сделал. Причем на веберовскую конвенцию я не смог поехать, потому что никто не захотел составить мне компанию. Предложил Тарасу, Би Джо – все отказались…

Я тогда еще по-английски не очень разговаривал, поначалу тут же забывал всё, что выучил. Ходил в Севастополе на курсы английского языка, но сделаны они были на основе курсов Илоны Давыдовой. То есть люди переделали книжку, организовали компьютерный класс, чтобы уже можно было пальцы растопыривать… И хотя это все было жульничеством, но мне эти двухмесячные курсы дали реальную базу. То есть, я думаю, что технология, основанная на попугайстве, в принципе работает.

М. Б. Ты получил приглашение по почте?

Д. Б. Да, Томми прислал мне в письме официальное приглашение. А вот Вебер просто позвонил. Прикольно было. Я сижу на Ветеранов у себя на квартире, в глубокой жопе, можно сказать, и тут раздается телефонный звонок – звонит Вебер. Говорит, типа: приезжай на конвенцию через неделю. Приедешь, типа? Я говорю – конечно, приеду… Ну, и не поехал тогда. После этого Вебер меня не приглашал несколько лет; два-три года от него вообще ничего не было слышно. Потом опять начал звать.

М. Б.

Меня поразили масштабы конвенции: это как большая фабрика.

Д. Б. Да, во Франкфурте большая конвенция, мне очень нравится. В первый раз мы там с Тарасом работали, сейчас об этом весело вспоминать. После этого были разные другие тусовки, потом и Берлин. В Берлине тоже раньше круто было. Но суть не в этом, а в том, что мне эти все поездки нравятся, и я езжу с удовольствием и по сей день. Вообще, весь прикол в том, что можно поехать путешествовать и заодно творчески поработать.

М. Б. Попробуй сформулировать разницу между зарубежными конвенциями и местными.