Хищники

— А сама Марина? Вы подумайте, Ольга Арчиловна, если у нее на Авдонина имелись серьезные виды? Пламенная любовь?… Мужчина он был такой, что мог пленить и молоденькую. Может, они не только о кино да книгах вели разговор? Вдруг грех случился? Бывает такое? Увы, — развел руками Резвых. — Ну, возможно, Авдонин решил порвать с ней… Вы не глядите, Чижик ой-ой какая пороховая девчонка! Видел я однажды, как она на отца родного топала да кричала…

— Чижик? — удивилась Дагурова.

— Представьте себе…

— Но выстрелить в человека… — с сомнением покачала головой следователь.

— В жизни и такое бывает, Ольга Арчиловна, — вздохнул капитан. — Вот я вам случай расскажу. Если бы не сам занимался этим делом, не поверил бы… Приходит как-то к нам гражданка, говорит, пацан ее украл золотое колечко. Действительно, вещь дорогая, один камень стоит несколько сот… А мальчишка — ему лет тринадцать — клянется да божится, что не крал. Ловил, мол, рыбу, выпотрошил, а в желудке — злополучное кольцо… Парнишка весь в синяках, видно, здорово его родители отделали, добиваясь признания, у кого стащил… Подняли мы заявления о пропажах и наткнулись на одно. Пропало у некой гражданки из дома приблизительно такое же кольцо. От матери досталось, сделано давно ювелиром в Иркутске… Ну пригласили заявительницу. Она уверяет, что кольцо ее. Как быть? И женщина и мальчишка стоят на своем… Дали кольцо экспертам на исследование. И что вы думаете? Они установили, что оно японского производства — раз, находилось некоторое время в морской воде — два. Застряли мелкие песчинки, водоросли между оправой и камнем. И еще обнаружили на кольце присутствие ничтожного количества какой-то кислоты, то есть желудочного сока… Выходит, не врал пацан! Вы представляете, какой путь совершило это кольцо? Японка потеряла, рыба проглотила, переплыла море и зашла нереститься в нашу речку!

Арсений Николаевич посмотрел на следователя, ожидая, что она скажет.

— Да, случай из ряда вон, — согласилась Дагурова.

— После этого меня удивить трудно, — заключил капитан. — И насчет Марины… Я подкинул идею потому, что она лицо совсем не постороннее…

— А как же Нил? Ведь они были вместе…

— Нил… — протянул участковый. — Один раз он взял вину на себя. Ну, когда Марина подбила его покататься на мотоцикле… Любовь, она так может перекрутить человека! И потом — расчет: ведь он-то мог выдать это за самооборону…

— Я согласна с вами, Арсений Николаевич, — сказала Дагурова. — Ни одна из возможных версий не должна остаться без нашей тщательной проверки… Я сама обратила внимание… Помните, когда мы на следующий день после убийства встретились с Мариной в распадке. Она была в таком состоянии. Невозможно смотреть на нее. Убита горем… Суток не прошло, как мы после этого разговаривали у нее дома. Уже совсем другой человек…

— И когда в Москву уезжала, со всеми простилась, а к нам не зашла, — задумчиво произнес капитан. — Олимпиада Егоровна даже обиделась. Всегда прибегала такая приветливая, ласковая… Мне показалось, что эти два дня после убийства Авдонина Марина старалась не попадаться мне на глаза. Как увидит, я иду — шмыг в сторону…

— Есть над чем поразмыслить, — задумчиво произнесла Дагурова. — Теперь об убийстве отца Нила Осетрова… Выяснили?

— Тут все ясно. Убийца еще в колонии. Срок наказания у него заканчивается через два года. Он получил десять лет. Сам он нездешний, и знакомых, а тем более родственников тут нет… Я думаю, версию эту — покушение на Нила из мести — можно отбросить… Ну, что Авдонина приняли за Осетрова…

После разговора с участковым инспектором в голову Ольге Арчиловне сами по себе лезли довольно грустные мысли.

С точки зрения формальной логики и принципа следственной работы на той стадии, на которой сейчас находилась Дагурова, версия о причастности Чижика к убийству имела право на существование. Более того, Ольга Арчиловна просто обязана проверить ее. И все-таки было неприятно, что приходилось подозревать многих. В этом и состоит парадокс работы следователя. Он, человек, ищущий истину, обязан пройти через эти муки недоверия и сомнений, которые должны увенчаться разоблачением преступника. И его наказанием.

И Дагуровой было трудно решить: хорошо или плохо, что она не умеет пока абстрагироваться при рассмотрении, например, такого вопроса: могла ли Марина стать убийцей? Эта чистая юная душа.

Человек восставал против такого допущения. Следователь возможность подобного принимал как должное.

В настоящей стадии дело представлялось ей в виде клубка, из которого торчит множество концов. За какой ни потяни — клубок еще больше запутывается.

Но ведь распутывать призвана и может только она! Правда, зачастую оперативники считают, что это они определяют и находят преступника. А следователю лишь остается зафиксировать, оформить дело.

Нет, это совсем не так. Именно следователь является направляющим и определяющим человеком в раскрытии преступления. Он — мозг, он отвечает за все…