Хочешь, я буду твоей мамой?

Например. Я включаю всем мультфильм, который было решено смотреть бо́льшим количеством голосов. Детей много, договориться непросто, обязательно будут недовольные. Кое-как определились, включаю. Тут Нина кричит, что она уже это один раз смотрела и больше не собирается. Переспрашиваю, точно не будет смотреть? Точно. Тогда я спокойно уношу Нину из комнаты, правда на полпути она кричит: «Эй, куда! Я хочу тоже смотреть!» «Ты ж сказала, что не будешь!», «Я пошутила».

Или говорит во время полдника, что не хочет чай. Я отношу кружку обратно на кухню, а Нина потом возмущается, куда делся её чай. «Ты ж сказала, что не хочешь?» «Ну, я ведь просто так сказала!»

В случае, когда ребёнок брякнет что-то не подумав, я всегда оставляю ему возможность исправиться, но обязательно проговариваю, что нужно думать, что говоришь, потому что окружающие тебя слышат и будут действовать соответствующе.

Очень важно не делать никаких резких движений. У детей не должно быть ощущения, что им досталась злобная мать. Наоборот, они должны чувствовать справедливость ситуации. Обычно я даже голос в таких случаях не повышаю.

Если ребёнок протестует, не хочет смиряться с наказанием, то я всегда с ним спокойно разговариваю о том, что он тоже станет родителем. Спрашиваю, как бы он поступил в этой ситуации на месте мамы или папы. Мы говорим о том, что если я сейчас не накажу его, как обещала, то другие дети тоже станут делать всё наоборот и тогда мама уже перестанет быть мамой, а будет просто какой-то тётенькой, которую никто не слушает. Как правило, дети соглашаются, что всё верно и по-другому нельзя было поступить.

Если отношения между родителями складываются не только из условий и наказаний, а хватает времени и на то, чтобы подурачиться, и поваляться в обнимку, и потанцевать, и почитать сказки или смешные стихи, то постепенно дети привыкают их слышать и понимают с полуслова. И уже не приходится повторять два раза, а тем более кого-то наказывать.

Конечно, бывают дети, с которыми любые правила слабо работают. У меня из семи таких двое. С ними приходится быть строже, когда-то и зубами щёлкнуть, чтобы привести в чувство. Но пока большую часть времени мне удаётся быть главным дирижёром в этом оркестре.

21 июля 2015

Когда я только привезла Нину домой, она, на попытки ей помочь, то и дело грозно кричала: «Я вам не малышка!»

А теперь, когда я выношу её из ванны, Нина просит: «Мама, заверни меня как малышку!» Это значит нужно одно полотенце как платочек замотать на голову, а вторым большим всю Нину запеленать.

Заверну её так, покачаю, разговариваю с ней как с маленькой Кристинкой.

Сначала Нина хохотала. Резко разворачивалась, мол, хватит тут устраивать цирк. А потом всё дольше и дольше так оставалась. А сегодня уже разворачиваться не хотела, просила ещё её качать.

Вообще, чем ближе узнаю Нину, тем больше поражаюсь, какая она ранимая и тонко организованная девочка. Тем страшнее мне представить, как эта крошка пережила такое количество операций.

Очень трогает, как внимательно она ко мне относится. Всегда обратит внимание на новую одежду, на перемену в причёске, похвалит духи.

И я часто думаю о том, как угадала я с дочкой. Просто невероятно!

* * *

Долго думала, стоит ли писать об этом.

Решила, что нужно написать.

Только сейчас, когда Нина уже дома и ясно, что это совершенно наша девочка, я могу признаться в том, насколько страшно было принять решение, взять её в нашу семью.

Потому что признайся мы раньше — нас стали бы отговаривать изо всех сил.

Я даже мужу боялась признаться насколько мне страшно, чтобы не пошатнуть его робкую уверенность в том, что меня никакими Нинами не испугать.

Ведь кажется, что страх — это неуверенность в собственных силах. Так оно и есть. Но как можно рассчитать силы при принятии такого решения? Никак. Это большой риск. И я никому никогда не смогу сказать — да ладно, чего там, мы тоже боялись сначала, а теперь всё отлично!

Тут не угадаешь.

Единственной поддержкой для меня в то сложное время, были беседы с родителями детей-инвалидов, которые уже решились на этот шаг. И они тоже были очень осторожны и не уверены во мне. Но разговаривая с ними, я внутренне успокаивалась. Обычные люди. Да, бывает непросто, но не мучаются, а просто живут. Значит и я смогу.

И всё-таки был момент, когда нужно было окончательно принять решение. И я от ужаса не могла спать. Было так мучительно и невыносимо страшно — до тошноты, до слёз. «Отстаньте от меня, я не могу больше думать про это!»

Принять решение помогло понимание, что как бы нам ни было страшно, нас двое и у нас всё хорошо. А вот насколько страшно маленькой беспомощной девочке — даже представить невозможно! Что впереди у неё? Чего мы боимся? Сами себя?

Тогда мы ещё раз спросили друг у друга: Ну, что, берём? Берём.

И после этого стало так спокойно и хорошо! Решение принято, можно выдохнуть.

Решение было принято перед знакомством с Ниной.