Хочешь, я буду твоей мамой?

Такие ситуации повторяются примерно раз в неделю.

Потом Кирилл снова становится слащаво-прекрасным, виснет на мне, но осадок и ощущение, что это какой-то непонятный мне мальчик — меня долго не покидает. Внешне веду себя спокойно, виду не подаю, но внутренне очень расстраиваюсь.

Разговаривала сегодня с ним долго о том, как важно настроить хорошие доверительные отношения в семье, рассказывала, чем мама отличается от воспитательницы из детского дома и о том, почему маму нужно слушаться. Мне кажется, особого впечатления эта беседа на Кирилла не произвела. Стоит, смотрит прямо, без эмоций, потом когда я заканчиваю говорить, поворачивается и уходит играть.

Очень много времени с Кириллом проводит Тимур. На Галю в прошлом году Тимур очень положительно влиял, да и сейчас оказывает немалое влияние. В отношениях сын — лидер, много поправляет, направляет и объясняет. Очень надеюсь, что Кирилл со временем начнёт тянуться за ним.

И очень надеюсь, что скоро напишу сюда о каких-то положительных переменах и успехах Кирилла. А сейчас он мне напоминает Кая с льдинкой в сердце из сказки про Снежную королеву. Сколько же времени должно пройти, чтобы он стал сам собой?

9 декабря 2015

Вдруг стало понятно, в чём моя проблема. Я нервничаю из-за того, что другие от меня ждут скорейшего и идеального решения каких-то спорных моментов с Кириллом. Это давит на меня.

Мы живём себе спокойно, ничего особо страшного не происходит (истерика раз в неделю — да многие родители кровных детей о таком только мечтают!), но мне то пишут, то звонят разные волонтёры или знакомые, которые либо участвовали в пиаре Кирилла, либо брали детей из того же детдома, даже из той же группы.

И они спрашивают, задорно так, с уверенностью, что я до сих пор не могу поверить в своё счастье, что такого золотого мальчика отхватила: «Ну как вы там? Ну а где фотки и рассказы со счастливым концом??»

А мне нечего им сказать. Да и не хочу я сейчас про это говорить, даже фото с дня рождения Кирилла показывать (а они есть, и был хороший праздник, но не хочу я).

С одной стороны я понимаю, что если я не хочу, то пусть все идут лесом. С другой стороны, чувствую давление на себя, мол, забрала ребёнка, неизвестно что тут с ним делаю, а народ беспокоится.

А ведь каждый приёмный родитель, понимает, что не нужно ждать любви, тем более безусловной, ни от ребёнка, ни от себя к ребёнку. Потому что любовь — это чувство, которым невозможно управлять.

Перед тем, как поехать за ребёнком в детский дом, мы спрашиваем себя, а готовы ли мы просто жить вместе с этим ребёнком (тем более, что мы его и не знаем ещё толком)? Готовы ли заботиться о нём, даже если любви особой не возникнет? И если мы решаем, что да, мы сможем так жить, потому что не для любви мы его забираем (для любви кровные дети есть), а потому что у нас есть потребность помочь ему, и силы и возможности есть, то тогда я еду и привожу ребёнка домой.

Но и у меня, и у мужа есть родители, родственники, друзья, виртуальные знакомые, которые не углублялись особо в тему приёмного родительства. Они не знают, что такое адаптация, не знают, что дети, которые с рождения живут в детском дом, понятия не имеют, что такое мама (как бы жалостливо они не пели о ней песни на утренниках) и ни в какую семью они не хотели, потому что не представляют себе, что такое семья и зачем она нужна.

Но чуть что не так, эти люди с вдохновением начинают мне рассказывать о том, что всё лечится любовью, нужно просто взять на ручки восьмилетнего мальчика, крепко-крепко прижать и любить, пока он не оттает. Всё ведь так просто, ну!

Я когда слышу такое, то сначала несколько секунд чувствую себя бездушной тварью. Потом, вспоминаю, что эти люди ни разу не общались с детьми из д/д, а если предложить им взять одного семилеточку себе в дом, чтобы проверить действует ли предложенное мне средство — скорее всего откажутся. «Не, я не могу», скажут. И потом мне: «А ты можешь, у тебя получится, ты и отогревай любовью. А не можешь отогревать, тогда и брать нечего». И обидятся. Они ведь хотели как лучше, со всей душой ко мне, а я им такое предлагаю.

Не нужны мне такие советы. Они меня сильно сбивают с толку. Начинает мучить совесть, ну как же так, ведь правда, у мальчика никогда не было мамы, которая бы его обнимала нежно и говорила, что он у неё самый-самый. А я себе в дом притащила и так скупа на материнское тепло. Тимурку, небось, и обнимаю как положено, и говорю что надо. Сердце у меня что ли каменное? Мачеха я, а не мать!

Но давайте трезво взглянем на ситуацию.

Кирилл. Мальчик отказник, с серьёзным хроническим заболеванием, про родителей ничего не известно, «национальный» как говорят среди приёмных родителей. За семь лет жизни в детском доме ни одна семья не взяла направление на знакомство с ним.