Холли

К декабрю прошлого года Шарлотта уже не могла игнорировать «бельмо на глазу», которым оказался её старший «ку-ку»-брат. Примерно в то время, когда Холли начала подозревать, что за личностью Чета Ондовски может скрываться нечто большее, чем репортёр местного телевидения, Шарлотта попросила свою дочь и её друга Джерома помочь перевезти дядю Генри в дом престарелых Роллинг-Хиллз. Это произошло примерно в то время, когда в США начали появляться первые случаи так называемого Дельта-штамма.

У санитара из Роллинг-Хиллз оказался положительный результат на эту новую и более заразную версию ковида. Санитар отказался от прививок, заявив, что в них содержатся частицы эмбриональной ткани от абортированных младенцев — он прочитал об этом в интернете. Его отправили домой, но звоночек уже прозвенел. Дельта распространился по Роллинг-Хиллз, и вскоре более сорока стариков страдали от болезни различной степени тяжести. Дюжина человек умерли. Среди них не было дяди Холли, Генри. Он даже не заболел. Ему ввели двойную вакцину — Шарлотта была против, но Холли настояла, — и хотя результат его теста был положительным, он даже не страдал от насморка.

А умерла сама Шарлотта.

Будучи ярой сторонницей Трампа — факт, о котором она трубила своей дочери при каждом удобном случае, — она отказалась делать прививку или даже носить маску. (За исключением супермаркетов «Крогер» и местного отделения банка, куда без них не пускали. Маска, которую Шарлотта носила для таких случаев, была ярко-красного цвета, с буквами САСВ[10]

).

4 июля Шарлотта приняла участие в митинге против масок в столице штата, размахивая плакатом с надписью «МОЁ ТЕЛО — МОЙ ВЫБОР» (что не мешало ей решительно выступать против абортов). 7 июля у неё пропало обоняние и начался кашель. 10-го числа её доставили в госпиталь Милосердия, расположенный в девяти кварталах от Роллинг-Хиллз, где с её братом было всё в порядке… по крайней мере, физически. 15-го её подключили к аппарату искусственной вентиляции лёгких.

Во время последней, трагически скоротечной болезни Шарлотты, Холли пообщалась с ней через «Зум». До самого конца Шарлотта продолжала утверждать, что коронавирус обман, и у неё просто тяжёлый случай гриппа. Она умерла 20 июля, и только умение партнёра Холли, Пита Хантли, дёргать за нужные ниточки, спасло тело Шарлотты от помещения в грузовик-рефрижератор, служивший дополнением к моргу. Вместо этого её отвезли в похоронное бюро Кроссмана, где владелец быстро организовал похороны через «Зум». После полутора лет пандемии у него накопился немалый опыт в подобных трансляциях прощальных обрядов.

Холли наконец-то выплакалась. Она думает, не посмотреть ли фильм, но эта мысль ей не нравится, что случается крайне редко. Она подумывает прилечь, но она много спала с тех пор, как умерла Шарлотта. Холли считает, что именно так её разум справляется с горем. И она не хочет читать книгу — сомневается, что сможет уследить за повествованием.

На месте её матери появилась дыра — вот так. У них были сложные отношения, которые только ухудшились, когда Холли начала отдаляться. И её прогресс в этом во многом зависел от Билла Ходжеса. Холли сильно горевала после смерти Билла — рак поджелудочной железы, — но горе, которое она испытывает сейчас, глубже, объёмнее, потому что, положа руку на сердце, Шарлотта Гибни была одержима материнской любовью. По крайней мере, когда дело касалось её дочери. Их отчуждённость усилилась после того, как Шарлотта от всего сердца кинулась в объятия экс-президента. За последние два года они несколько раз встречались лицом к лицу, последняя встреча состоялась на предыдущее Рождество, когда Шарлотта приготовила все, по её мнению, самые любимые блюда дочери, каждое из которых напоминало Холли о её несчастливом, одиноком детстве.

На столе Холли имеется два телефона, личный и рабочий. Детективное агентство «Найдём и сохраним» было загружено работой во время пандемии, хотя расследования сильно усложнились. Сейчас агентство закрыто, автоответчик голосом Пита Хантли сообщает, что они не будут работать до первого августа. Холли подумывала добавить «из-за смерти члена семьи», но решила, что это никого не касается. Она проверяет рабочий телефон, но только потому, что функционирует сейчас на автопилоте.

Холли видит, что за те сорок минут, пока она наблюдала за похоронами своей матери, ей позвонили четыре раза. С одного и того же номера. Звонивший также оставил четыре голосовых сообщения. У Холли на секунду появляется мысль просто стереть их; у неё не больше желания браться за дело, чем смотреть фильм или читать книгу, но она не может этого сделать, по тем же причинам, что не позволяют ей оставить в покое покосившуюся картину на стене или неубранную постель.

«Прослушивание не обязывает перезванивать», — говорит она себе и включает первое ГС. Оно поступило в час и две минуты дня, как раз в то время, когда началось последнее шоу Шарлотты Гибни.