Холодный ветер, строптивая вода

Тут появился Дик. Он спокойно положил две изогнутые сабли на стол, где лежали мечи Генриха, проверил доспехи. Я с тревогой вглядывалась в него, пытаясь разгадать, в каком он настроении. На меня он смотреть избегал. И был немного бледен, что меня успокоило. Видимо, пока он готовился к бою, Дик осознал, что, не будь Генрих уверен в своих силах, он не стал бы вызывать его на дуэль.

Затем противники поднялись на ограждение башни, и им подали оружие. Они стояли там, явно не испытывая страха высоты, ведь оба были магами воздушных стихий.

Я поняла, что молиться за Генриха все равно могу только пяти богам. Никакое Всевидящее Око не могло вселить покой в душу. Я попросила защиты у Индры, бога ветров, у Мороса, бога воды, моего покровителя, а также благословения у Альчи, несмотря на то что этот бог считался покровителем семьи ван Ховен. Но он также был богом сражений. И несмотря на то, что Всевидящее Око часто ассоциировали с солнцем, которое сейчас ярко светило на голубом небе, я знала, что три бога будут рады услышать от меня мольбу. Они знали, что в глубине души, в каком бы мире я ни была, с какими бы религиями ни сводила меня судьба и долг, я по детской привычке от чистого сердца обращалась к ним. Потому что именно тогда, в детстве, верила в их существование.

Генрих вдруг посмотрел на меня так пронзительно, будто понял, что я молюсь за него. В следующую секунду его плащ взлетел вверх, и потоком воздуха короля подняло от башни.

Дик хладнокровно спрыгнул с башни, вызвав вопли неожиданности у особо нервных зрителей, и вскоре взмыл по соседству с Генрихом.

Я вместе с Витторино подбежала к ограждению и посмотрела на магов. Под каждым из них вертелся воздушный поток, похожий на ураганную воронку. Погода была безветренная, поэтому зрелище становилось еще более эффектным. Касаясь воды озера, поток заставлял его поверхность ходить кругами, иногда порождая волны, а иногда – лишь небольшие колебания. Оба мага закружили над поверхностью, разминаясь перед боем. Лишь иногда их воздушные потоки встречались, сцеплялись вместе, производя на озере сильные волны.

– Витторино, мне страшно, – прошептала я.

От нервной дрожи зуб на зуб не попадал.

– Не бойтесь, ваше величество. Король очень сильный маг и воин, – уверенно ответил Витторино.

Но я не могла не бояться. Там, между небом и водой, решалась моя судьба. И передать ее в руки другому человеку было невыносимо страшно. Я поклялась, что, если Генрих одержит верх, я приложу все усилия, чтобы он победил в войне. Не только ради своей свободы, но и в благодарность за свое спасение от интриг отца.

Едва я произнесла про себя клятву, как оба воздушных потока схлестнулись в схватке. Нас обдало сильным порывом ветра.

Вихри то расширялись, то сужались, поддерживая магов в воздухе.

– Дик ван Ховен сильный маг, – вдруг сказал Витторино.

В его голосе было удивление.

Мороз пробежал по спине. Я вцепилась в нагретый солнцем камень ограждения, чувствуя каждую его неровность пальцами. Бросая взгляд то на воздушные столбы, поддерживающие магов в воздухе, то на камень, я молилась как одержимая.

– Вы бледны. – Витторино озабочено посмотрел на меня. – Может, вам лучше спуститься вниз, к себе?

– Ни за что. Я умру от беспокойства.

Витторино бросил на меня долгий, вопросительный взгляд, но вскоре снова перевел свое внимание на битву. Иногда до нас долетал звон мечей, но в вихре воздуха мало что можно было разобрать.

– Это очень тяжело для мага: контролировать стихию, свое тело и внимание удерживать на поединке. Долго они не смогут держаться, – проворчал лорд-канцлер.

– Он ранен! – вдруг воскликнул маэстро Фермин, который смотрел на поединок через изогнутую волной трубу с линзами.

– Кто? – хрипло и резко вырвалось у меня.

– Король. – Маэстро Фермин опустил трубу.

Он был взволнован.

Я посмотрела снова в сторону сражающихся. Маги тесно схлестнулись, и потоки соединились в один. Мое сердце колотилось так часто и громко, что я едва успевала дышать. И тут один из магов упал вниз, в воды озера. Мне показалось, мое сердце оборвалось следом.

– Дик ван Ховен пал, – снова возвестил Фермин.

Раздались возгласы радости. Генрих направился к нам. Едва он достиг ограждения, ему помогли спуститься.

– Пустяки, царапина, – произнес он, когда лекарь бросился к нему. Действительно, бедро было рассечено, но поверхностно. Я мысленно поблагодарила богов, встретилась взглядом с Генрихом и улыбнулась ему. Но король вдруг стал белее мела и рухнул, как подкошенный, на каменную площадку башни.

Лекарь бросился его осматривать, я видела, как вокруг него суетились люди: снимали доспехи, расстегивали ворот куртки, пытались привести в чувство. Онемев от неожиданности, я не сразу смогла прорваться к королю.

Но очнулась от оцепенения, только когда положила его голову себе на колени.

– Что с ним? – спросила я у лекаря. – Он ранен куда-то еще? Что происходит?

Бледный пожилой лекарь повернул ко мне свой крючковатый нос и ответил:

– Нет, ваше величество. Это единственная рана. Предполагаю, что оружие лорда-главнокомандующего было отравлено.