Хожение за три моря Афанасия Никитина 1466-1472 гг.

Во всем этом и была сила тверского кандидата на стол Владимирского великого княжения, освободившийся за смертью Андрея в 1304 г.: недаром на сторону Михаила Ярославина тогда стали общерусский митрополит (Максим) и столичное владимирское великокняжеское боярство, а в Орде Михаил побил московского родича (Юрия Даниловича) рублем - при выжидательной позиции Новгорода. По тверской терминологии, Михаил оказывался теперь «честным самодержцем русского настолования»; в глазах константинопольского патриарха он был первым «великим князем всея Руси

». На смену умершему в 1304 г. митрополиту-греку Максиму великим князем Михаилом был выставлен свой, севернорусский кандидат в митрополиты, а поставленный вместо него из Константинополя южнорусс Петр, тотчас же признанный Ордой, несмотря на это последнее обстоятельство, подвергся со стороны тверичей, во главе с епископом Андреем, атаке на почве церковных взглядов, направленной к его низложению. Столь же крутой нажим на Новгород, в виде посылки туда тверских наместников тверскими боярами (еще до утверждения Михаила в великокняжеском звании в Орде), в дальнейшем сделал Новгород ареной и предметом ожесточенной борьбы Михаила с московским Юрием, сопровождавшейся со стороны Михаила всяческими «насилиями» и контрибуциями (до 12 000 руб. серебра).

Во всем этом сказывался разгон, взятый тверскими феодалами еще в 80-х годах XIII в, с учетом перспективы все большего и большего политического распада Орды. Потому-то реставрация ее организационного единства и силы, предпринятая ханом Узбеком (с 1312 г.), властно вмешавшимся в московско-тверскую борьбу на стороне Москвы (1318 г.), не сразу смирила расходившуюся тверскую силу, и Узбеку пришлось настороженно выбирать способы привести к покорности весь русский «улус». Михаил Ярославич (замученный в Орде в 1318 г.), уже «сступившись» Юрию «великого княжения», пошел на ханский суд не раньше, чем разбил порознь наступавшие на Тверь новгородские и московские силы, пренебрегая присутствием при них ханского посла.

Сыновья Михаила - Димитрий и Александр, вынужденные было в первую минуту растерянности сдать Юрию, как великому князю, «выходное серебро» для доставки в Орду, - организовали затем форменную облаву на него, чтобы вернуть свои 2000 этого «серебра» и спасти тем суверенитет Тверского великого княжества, а затем и выбить московского князя из Владимирского великого княжения безвозвратно (Димитрий сыграл в Орде на задержке Юрием доставки туда злополучного «серебра», получил ярлык на великое княжение Владимирское и убил Юрия в Орде «без царева слова», сам идя на верную гибель за эту самоуправную «месть за кровь отчу» в 1325 г.).

Передача вслед за тем великокняжеского ярлыка не московскому Ивану Калите, а тверскому Александру, с посылкой, однако же, в Тверь Шевкалова карательного отряда, была со стороны хана Узбека провокационным актом, рассчитанным не только на всенародное унижение князя (с изгнанием его из тверского дворца и фактической отменой его юрисдикции), а и на то, чтобы насилиями вызвать взрыв народного восстания в зараженной тверским «высокоумием» столице, а затем обрушиться ураганным погромом на всю территорию строптивого тверского княжества, замешав в это дело на этот раз своего московского избранника Калиту (в 1327 г., так называемая «Федорчукова рать»).

Участвовал или не участвовал сам князь Александр Михайлович в избиении шевкаловых татар, он и в эмиграции (на Псковском княжеском столе) не выпал из поля зрения русских летописцев и политиков и, сев во Пскове «из литовской руки», сохранил политическую активность и связал свое имя с выдвижением крупных местных проблем. Его попытка возвращения в Тверь (в 1337 г.) имела в виду не возвращение на покой, а восстановление себя на Тверском великом княжении на основе соглашения с Ордой и митрополией, минуя Калиту, и не могла быть понята иначе, как глубокое обходное движение в тыл московской гегемонии. Это и сгубило Александра, едва только он вновь сел на тверском столе: по каким-то наветам Калиты он был вызван (по выражению летописи «не яростно, но тихостью») в Орду и там обезглавлен (в 1338 г.).

Летописное сказание об этом третьем убийстве тверских великих князей в Орде одного за другим осмыслило его как эпилог описанной первой, отмеченной еще Марксом[420]

, попытки тверских феодалов взять на себя объединение русских сил для национальной обороны от татар: Александр принял «таку кончину», по словам летописи, «за род христианеск». Практически эта попытка была ликвидирована, а Тверское княжество в целом было поставлено на колени еще в 1327 г. Но память об этой попытке и ее жертвах не осталась мертвым грузом и на следующем этапе истории Тверского княжества, когда его политики вынуждены были замкнуться в узких пределах своей территории.

Некоторые черты этой последней существенно отметить теперь же, прежде чем перейти к дальнейшему ходу событий.

III