Хожение за три моря Афанасия Никитина 1466-1472 гг.

Тверское великое княжество протянулось по линии верхнего Волжского плеса от г. Ржевы на западе до г. Кашина (на реке Кашинке, километрах в десяти выше впадения ее в Волгу) на востоке, с ничтожным еще прирезком вниз по Волге, - полосой в ширину от 120 до 30 км. Имея более 100 км порубежной линии на западе с Литвой (и Смоленским княжеством), Тверское княжество всем своим протяжением на левом берегу Волги прилегало к Новгородской земле, на правом - почти целиком к Московскому княжеству или княжествам, чем дальше, тем больше входившим в политическую зависимость от Москвы.

По условиям почвы и размерам распахиваемой площади (в 1548 г., в пору хозяйственного подъема, по Тверскому уезду, т. е. более чем по половине старой территории княжества, числилось приблизительно 70000 десятин озими и яри, вместе взятых, при 40-50000 едоков) едва ли Тверская земля могла играть значительную роль в снабжении своим собственным хлебом Новгородской республики-потребительницы. Зато транзитное значение Твери для этой последней было огромно и решающе: новгородские Торжок

и Бежецкий Верх, соединенные речными путями с Тверью в устье Тверцы

и с Кашиным при устье Кашинки, были, по тогдашнему выражению, «воротами», через которые шла вся торговля Новгорода с «Низом», с Суздальщиной в широком смысле слова. В перипетиях внутреннеполитической истории Тверского княжества это двухворотное сообщение с Новгородом время от времени давало себя знать в попытках кашинских удельных членов тверской династии к обособлению, а крайнее восточное положение Кашина ставило его либо под удары извне, либо перед соблазном опереться на московскую или татарскую силу в борьбе с требовательным и ревнивым тверским великокняжеским центром, в конечном счете всегда, однако, справлявшимся с кашинскими осложнениями.

Не менее легко уязвима была географически и западная крайняя точка Волжской артерии княжества - г. Опоки

, выстроенный в самом виду Ржевы, которая находилась в обладании преимущественно Литвы или то Москвы, то Твери, то в совместном их владении. Но уроки первых же налетов на Тверское княжество с литовской стороны во второй половине XIII в., тогда уже требовавших сложения с тверскими ряда других соседних сил, равно как и экономические связи с западными и южными русскими городами, втянутыми в орбиту Литвы (вплоть до Киева), - скоро создали мирную установку тверской дипломатии в отношениях с западным соседом. Памятником невидимых для историка порубежных осложнений, заездов и перекоров и возможных дипломатических волчьих ям, раскиданных на этой западной границе, может служить решение, принятое, наконец (в 1427 г.), литовской и тверской сторонами, - ликвидировать все пограничные проблемы признанием раз навсегда причудливой «старины» в виде «порубежных мест», административно «тянущих» к одной стороне, а «подать дающих» другой, - очевидно, в полном бессилии распутать всю эту веками стихийно нараставшую феодальную путаницу.

Не видим за все вековое существование Тверского княжества изменения его границ и по левобережной и правобережной линиям. Открытые для вражеских вторжений эти границы остаются недвижимы, а со стороны Новгорода и зафиксированы постоянно подтверждаемыми в договорах «старыми» грамотами Ярослава Ярославича. Только в последние часы Тверского княжества, накануне поглощения Москвой, с «Низу» (с московской стороны) идет на них натиск в виде неправедных решений землевладельческих порубежных споров в ущерб тверским боярам и «боярчонкам».

Таким образом, территория

Тверского княжества обнаруживает необычайную устойчивость, а феодальные ее владельцы - необыкновенный консерватизм: за два с половиной столетия не видим ни одной попытки политического расширения тверской отчины Ярославичей. А приумножение землевладельческого фонда, если оно и было, шло не иначе, как за счет «внутренней колонизации» и политически необеспеченных и юридически прекарных (как выразились бы позднее на московском языке XVI-XVII вв., - «воровских»), но тем не менее жадных захватов и покупок сел на новгородской территории.

IV

Описанное географическое положение Тверского великого княжества являлось источником одновременно и силы и слабости его как политического организма эпохи феодальной раздробленности.