Хозяйка «Волшебной флейты» (СИ)

Я не верила своим ушам. Да, у неё был приятный высокий голосок, но я никогда не подумала бы, что эта тростиночка способна ТАК петь! Чисто, звонко, кристально даже! Так поют хрустальные бокалы, так поют мальчики в церковном хоре, так поют соловьи… И моя служанка. Лесси самозабвенно выводила песню, карабкаясь голосом на невообразимую высоту, в полную силу, закрыв глаза и наслаждаясь самим процессом.

А Варвара Степановна прослезилась. Вытирая мокрые веки кончиком платка, пробормотала:

– Сподобила Богиня… – а потом прикрикнула на Лесси: – Замолчи!

Оборвав песню на высокой ноте, девочка захлопнула рот и даже рукой его прикрыла, со страхом глядя на строгую певицу. А та повернулась ко мне и сказала требовательно:

– Я буду работать с ней. Даже не спорьте! Такие голоса встречаются раз в столетие! Уникальное колоратурное сопрано! Она станет знаменитой оперной певицей, если вы не загубите талант на корню.

– Я не загублю, – торопливо отказалась я. – Помогите мне с остальными девушками, а Лесси пусть занимается с вами. Если надо, я заплачу за её занятия.

Лесси тихонько ахнула, ещё сильнее зажала рот. Варвара Степановна отмахнулась:

– Это я должна вам приплачивать, душечка… Каждый преподаватель мечтает встретить в своей жизни такой яркий и не огранённый талант!

Она повернулась к Лесси и сказала внушительно:

– Не петь без меня. Не пить холодную воду. Не есть острое и солёное! Беречь горло от сквозняков, понятно?

Девочка закивала, и я успокоила певицу:

– Я прослежу, не волнуйтесь.

– Занятия начнём завтра. Думаю, что смогу вывести на хороший уровень трёх из пяти девушек. Всего хорошего, Татьяна Ивановна.

Она ушла, а я повернулась к Лесси, вопросительно подняв брови. Девчонка бухнулась на колени и заломила руки:

– Барыня, не гневитесь! Не виноватая я! Простите меня, глупую, вообще больше никогда петь не стану, только не гневитесь!

– Станешь, милая моя, станешь, – почти с угрозой сказала я ей, поднимая за руки и помогая встать. – Ты, Лесси, станешь такой певицей, какой свет не видывал!

– Барыня ни за что не позволит, – грустно ответила служанка. И я поняла, что она говорит о мадам Корнелии.

– Барыню я беру на себя, – отмахнулась. – Что у нас сегодня на ужин?

– Капусточка, охотничьи колбаски и «дворцовый» супец. Барыня изволит откушать?

Она снова превратилась в вышколенную служанку, но я погрозила ей пальцем:

– Лесси, прекрати мне это! Представь только: ты станешь певицей! Настоящей, знаменитой! Толпы поклонников будут кричать твоё имя под окнами… А ты: «барыня изволит откушать»!

– Дак не стала ж ещё, барыня, – рассудительно ответила девочка. – А ну как и не стану? Что ж, службы лишаться зазря?

Усмехнувшись, я хотела потрепать её по плечу, но не стала этого делать. Всё же Лесси неожиданно очень умная и не по годам серьёзная, панибратство может её обидеть. Но я поклялась себе, что сделаю всё и ещё трошки, чтобы уникальный голос не пропал даром.

– Ладно, зови девиц ужинать, а я после домой поеду. Ты, пока ждёшь нас, можешь пробежаться по лавкам, купить себе что-нибудь…

– Что вы, барыня. Я ногами, сама как-нибудь побегу до дома, убираться-то надо!

– Жди меня, – велела я строго. Вот ведь… Сама она побежит через полгорода! А Порфирия гонять два раза не хочется. Подожду, пока настройщик закончит, а молоточки обойщика уже стихли вроде бы. Я вышла в салон и, проводив взглядом девушек, которые скрылись в кабинете, обратилась к обойщику:

– Готово?

– А як же, барыня! – солидно ответил он. – У нас контора сурьёзная. От! Прымай работу.

Осмотрев блестящие новой тканью сидения и спинки диванчиков и кресел, я, довольная, отпустила мастера, расплатившись. Поймала Захара за рукав и сказала озабоченно:

– Вывеска новая когда будет?

– Дак обещались за недельку сделать, – ответил мой вышибала.

– Неделька много. Сходи к ним, дай ещё денег и скажи, что заказ срочный.

Отсчитав несколько ассигнаций, сунула ему в руку. Позади кашлянул настройщик:

– Мадам, я вас убедительно умоляю проверить инструмент.

Я обернулась к щупленькому сморщенному дедуле, которого мне рекомендовали как лучшего специалиста в своей области. Старенький интеллигентный еврей щедрым жестом пригласил меня к роялю. Я подошла с умным видом, тронула несколько клавиш, и дед восхитился:

– Вы видите? Нет, вы видите этот прекрасный звук?

– Звук нельзя увидеть, – ляпнула я. Настройщик воздел руки к потолку:

– Богиня, за что мне это наказание?! Слышите ли вы, сударыня, каков звук на этом инструменте?!

– Я ничего в этом не понимаю, извините, – улыбнулась. – Сейчас позову Аннушку, она играет на рояле.

Аннушка, как всегда, совершенно не взволновалась, не обиделась, что я оторвала её от еды, не выказала ни единой эмоции. Зато села за рояль и преобразилась. После первых же нот лицо девушки стало вдохновенным, и она заиграла очень красивую мелодию, которая была мне смутно знакома. Я даже заслушалась. А тут и Лесси отозвалась мычанием за спиной. Видно, ей очень хотелось петь, но она не смела, помня о наказе Варвары Степановны. Я обернулась к девочке и шёпотом сказала:

– Один раз можно, Лесси, пой!