Хозяйка «Волшебной флейты» (СИ)

– На том и стоим, – пробормотала я, выходя из-за ширмы. А в гостиной появилась Лесси и своим кристальным голоском объявила:

– Господин Городищев.

– Кто? – удивилась я вслух. А упомянутый господин вошёл вслед за девочкой и протянул ей трость и шляпу. Ответил мне:

– Добрый вечер, госпожа Кленовская. Простите за поздний визит, я не вовремя?

– Добрый вечер, господин Городищев, – ему в тон ответила я. Подумала с секунду и продолжила с улыбкой: – Я даже не знаю, что сказать. Моя модистка была шокирована вашим, как вы изволили выразиться, поздним визитом.

– Но вы меня приняли, – он тоже улыбнулся, заразившись от меня.

– А я эксцентричная особа, – заявила, расправляя складки шлафрока. Городищев пробормотал себе под нос что-то вроде: «Да, вижу». Но я не стала переспрашивать, так ли это. Позвонила в колокольчик – это показалось мне очень уместным в данном случае. Лесси появилась с книксеном, её глазки любопытно блеснули. Я велела: – Принеси нам вина и что-нибудь перекусить. Господин Городищев очень занятой полицейский чин, он наверняка ещё не ужинал.

– Смею надеяться, что вами, Татьяна Ивановна, движет искренняя забота о ближнем.

– Платон Андреевич, а что движет вами?

Обожаю пикироваться с мужчинами! Это так весело! Можно ляпать, дерзить, можно посмеиваться и даже откровенно издеваться, но не слишком. Всё хорошо в меру. К тому же, здесь, в этом мире играть придётся гораздо тоньше, чем как я привыкла. Например, с Городищевым, потому что он воспринимает это не как игру.

Полицейский всё стоял посреди салона, и я спохватилась. Этикет, мать его за ногу… Жестом указала ему на кресло, сказала:

– Прошу вас, садитесь. И расскажите мне о цели вашего визита.

Вежливый до мозга костей Городищев всё же подождал, пока я не займу кресло напротив, и опустился в своё. Расправив полы сюртука, медленно ответил:

– Я пришёл, чтобы извиниться. Не знаю, что на меня нашло в тот день, я был… Груб.

– Да, немного, – сдержанно сказала я, а внутри возликовала. Он извиняется! С ума сойти! Но за что в точности? – Вы обвинили меня в убийстве бедной модистки.

– Я оскорбил вас сравнением с оборотнем.

– Даже не знаю, что страшнее, – улыбнулась я. – Но, думаю, на оборотня я обиделась меньше.

– Могу ли я надеяться на прощение?

Я не успела ответить, как вошла Лесси с подносом. Сервировала вино, бокалы и корзиночку с хлебом и сыром, присела и ушла. А Городищев смотрел на меня вопросительно. Как хорошая хозяйка, я взяла бутылку и наполнила его бокал. Белое сладкое вино, любимый напиток неизвестного мне господина Раковского, масляно обволокло стенки тонкого дымного стекла, Городищев взял его в пальцы, и мне страстно захотелось стать бокалом. Хоть на один вечер, хоть навсегда…

Боже, Татьяна! Держи себя в руках! Не хватало ещё растечься лужицей от созерцания мужчины, пьющего вино! Сколько мужчин я видела в своей жизни? Но, надо признаться, таких, как полицейский, видела очень редко. О-о-очень редко! Были, конечно, среди моих клиентов и глубоко положительные, и полицаи, и мало разговаривающие, но именно такого – почти аристократичного, умного и способного признать свою ошибку – никогда.

– Вы не ответили мне, Татьяна Ивановна, – сказал он голосом, который заворожил меня. Нет, нет! Очнись, детка, не теряй сознания! А что поделать, если всё во мне замирает, когда Городищев говорит со мной… Надо ответить хоть что-нибудь…

– Я не помню вопроса, – призналась, розовея от стыда. Что он спросил?

– Возможно ли надеяться, что вы меня простите? – повторил он с улыбкой и отпил ещё вина. Я ополовинила свой бокал и кивнула:

– Да, я подумаю над этим.

Чуть наклонила голову, заправила прядь волос за ухо, хотела ещё ногу на ногу положить, но передумала. Хватит с него, мы не Шерон Стоун. Впрочем, Городищев впечатлился. По глазам поняла. В них заиграли брызги шампанского, этот взгляд я прекрасно знала. У всех мужчин он практически одинаковый…

– Как идут дела в вашем новом… заведении? – спросил он. Мне показалось, что хотел спросить что-то другое и в последний момент спохватился. Что ж, можно поиграть и в такую игру.

– Потихонечку, черепашьим шагом, – ответила. – Вы даже представить себе не можете, сколько всего нужно приобрести и сделать… О, раз уж вы здесь! Когда мы можем подойти в полицейский участок, чтобы обменять жёлтые билеты девушек на паспорта?

– Завтра в любое удобное для вас время, Татьяна Ивановна.

Мне показалось, что он мог бы и сегодня наваять всем документ, даже вперёд подался, чтобы встать, но вовремя сдержался. Вместо этого отпил ещё немного вина и кивнул:

– Я сделаю это лично.

– Вы очень любезны, милейший Платон Андреевич! А как продвигается ваше расследование?

Он слегка напрягся, сжал зубы. Я пожалела о своём вопросе, но мне действительно было интересно, кто же убил модистку, а главное – за что? Модистка же, не наркоторговка!

– Видите ли, Татьяна Ивановна, мне несколько странно говорить с вами об убийстве… Это не тот разговор, который можно вести с юной барышней.

Я – юная барышня? О как. Мило. Но в корне не верно. Я улыбнулась и ответила: