Хроника Рая

...

\\ Из черновиков Лоттера \\

Я пишу для своих не-читателей

Висенте Алейсандре

Я пишу

ни-для-кого

и потому для абсолютного читателя,

или же не читателя,

ничего, лишь бы был абсолютным…

Я пишу

ни-для-кого

И потому получается, что вот для женщины,

что покупает сейчас в супермаркете снедь и всячину,

опустошенность прожитого дня

стала отсветом на лице усталом…

Для влюбленных,

что сейчас в ожиданье трамвая,

полны

этим своим худосочным бытием.

Для тех, кто навстречу мне.

Для тех, кому я вослед и не успеваю.

Для тех, кто для меня лишь деталь пейзажа, не более,

будь это безлюдная улица на рассвете или

город на самом излете дня.

Для тех, чье счастье и чью тоску,

чью усталость от хода жизни,

чье сознанье бытия

я разделить способен только отчасти, поверхностно

и торопливо.

Мы нужны, чтобы были и время, и вечность, и смерть

в их последней ущербности,

непостижимой для нас,

недостигаемой ими.

Мы – блик,

эти плывущие, трепетные, обрывающиеся разом

блики света,

которого нет…

Я пишу

ни-для-кого,

то есть для всех, но связанных самой прочной на свете

связью

под названьем одиночество.

Я пишу

ни-для-кого,

то есть Бытие, если ему вдруг нужно,

сможет считать с моих путаных строк

само себя.

Просить не о чем.

Надеяться не на что.

Так и дóлжно.

Я верно знаю это теперь.

Вернее, чем другое что.

Я пишу

ни-для-кого…

...

здесь же \\

Убрать из стихов все.

И если все же останется что-то

(как поэт написал когда-то)

Это и будет поэзия —

исток мышления, мысли

и их предел.

Исток и предел той музы/ ки неслышимой

бытия, смысла, слова —

их суть,

та глубинная, трепетная, непосильная им самим.

Это и есть поэзия,

что сама, конечно же, не

мышление, мысль, бытие, смысл, слово, безмолвие…

Высвобождает их

в саму себя —

в свою светлую безысходность…

...

здесь же \\

Убрать из стихов все.

И если все же останется что-то

(как поэт написал когда-то)

Это и будет поэзия —

исток мышления, мысли

и их предел.

Исток и предел той музы/ ки неслышимой

бытия, смысла, слова —

их суть,

та глубинная, трепетная, непосильная им самим.

Это и есть поэзия,

что сама, конечно же, не

мышление, мысль, бытие, смысл, слово, безмолвие…

Высвобождает их

в саму себя —

в свою светлую безысходность…

...

на полях \\

Стих все-таки глубже слова. Потому как он попытка слова и попытка безмолвия, и подобие искупления этой своей самонадеянности – напиши его.