Хроника смертельной осени

Несколько раз Джош ей снился – его ореховые глаза, приглушенный голос и запах сандала и мартеля. Катрин просыпалась с ощущением сладкого греха и запрещала себе даже думать о спецагенте. Между ними нет, и не может быть ничего общего, и вот теперь она со всей определенностью дала ему это понять. Никогда – какое страшное слово…

7.20, 7 октября 2012 года, Москва

Анна положила телефонную трубку и повернулась к Жики.

– Такси ждет. Уверена, что хочешь поехать одна? Может, перенесешь на завтра и поедем вместе? Мне будет тебя не хватать сегодня.

Жики потрепала ее по щеке:

– Ты справишься. А я займусь делами, которые нельзя откладывать.

– Жики, пожалуйста! – умоляюще прошептала Анна.

Старая тангера, не удостоив ее ответом, взяла со стула сумку. Хотела нацепить на нос солнечные очки, но, глянув за окно и увидев серое небо, бросила их в сумку. Что-то пробормотав по-испански, скорее всего, какое-то ругательство, она открыла дверь и вышла, основательно ею хлопнув.

Таксист, юркий молодой человек, увидав выплывающую из подъезда даму – дорого одетую, с королевской осанкой – вылетел из машины и услужливо открыл ей заднюю дверцу – невозможно и помыслить, что эта шикарная старуха сядет рядом с водителем. Жики, милостиво кивнув ему, проскрипела «Таганка́» и он, не уточняя, сел за руль и завел двигатель. Только после этого она сунула ему под нос бумажку с точным адресом. Он, коротко кивнув, отъехал от дома на Чистых прудах.

…И недели не прошло с того дня, как Жики посетила один из роскошных особняков близ парка Монсо[174] – в богатом районе старой буржуазии. Дворецкий принял у нее пальто и сумку, а вышколенный лакей проводил в гостиную.

– Милая, дорогая Жики, – навстречу ей поднялась старая дама, такая же высохшая, как сама тангера. – Как я скучала по тебе!

– Моник, – тангера приложилась к ее щеке – такой же пергаментной, как и у нее самой. Вообще они были похожи – обе прямые, худые, коротко стриженые – и в платьях с длинными рукавами. У Моник на шее, на тяжелой золотой цепи старинного плетения, висела гранатовая звезда о семи лучах, камни которой, преломляя электрический свет, бросали длинные багровые отблески в разные стороны.

– Я только вчера приехала, – сообщила Моник Гризар. – Помотало меня по свету в этот раз.

– Я тебя ждала.

– Хочешь поговорить о том русском парне, которого убили на Place des Vosges? – поинтересовалась Моник, и Жики кивнула. Моник покачала головой.

– Ничего не могу сделать. Ты знаешь устав. Ты знаешь нашу миссию и наши цели.

– Знаю, – эхом откликнулась Жики. – Но ты не рассмотрела дело в деталях.

– Ошибаешься, – мягко улыбнулась Моник. – Я слежу за этим делом еще с того момента, как твою юную подругу объявили мертвой. Меня этот случай заинтересовал. Ты прекрасно понимаешь – если мне интересно, я досконально изучаю детали.

Жики подняла на нее глаза.

– И?..

– Я же сказала тебе – невозможно. Маньяк избежал наказания не потому, что правосудие бездействовало, а потому, что ему удалось скрыться. Его активно ищут, а когда найдут – уверена, мало ему не будет.

– Моник! – воскликнула Жики. – Во Франции смертная казнь отменена, а в России действует мораторий! А он – кровавый убийца!

– Они могут отправить его в Штаты. Там его казнят. Око за око. Я имела удовольствие общаться с молодым агентом, который его ищет. Он своего не упустит. Но более чем уверена – когда дойдет до экстрадиции злодея в США, российские и французские спецслужбы встанут на дыбы и сделают все, чтобы этого не допустить. Забавно, правда? – Моник разразилась каркающим смехом.

– Я не нахожу это забавным, – холодно ответила Жики. – Я считаю это ужасным.

– Чего ты, собственно, добиваешься? – прикрыв веки, спросила Моник. – Ты хотела бы провести акцию?

– Да, – ответила Жики. – Но мне нужно твое разрешение, как Магистра.

– Я тебе его не дам, – отрезала Моник. – И достаточно об этом. Хочешь коньяку?

– Хочу, – кивнула Жики. – Это как раз то, что мне необходимо.

– А давление? – лукаво наклонила голову набок Моник.

Жики усмехнулась в ответ:

– Baliverne[175]!

– Жерар, – позвала Моник. – Налей нам коньяку… Того самого…

«Тем самым» оказался Hennessy Richard Crystal Decanter. Золотая жидкость переливалась в хрустальных низких бокалах, распространяя вокруг аромат леса, специй и сладости. Старая дива даже причмокнула от наслаждения: – Прекрасный коньяк.

– Он старше любой из нас, – откликнулась Моник.

– Нам повезло – мы прожили такую долгую жизнь, – сказала Жики. – А многим этого не суждено. Как, например, мальчику из России. Он любил и был любим – у него сначала отобрали любовь, а потом – жизнь. По-твоему, это справедливо?

– Нет, конечно, – грустно улыбнулась Моник. – Но мы же знаем – в мире нет справедливости.

– Но есть возмездие.

– Оно не в наших руках. В данном конкретном случае, – Моник говорила по-прежнему непреклонно.

– Я никогда ничего у тебя не просила, – в голосе дивы послышалась нотка обиды. – Неужели наша дружба ничего не стоит?