Хроники 1340–1350

Затем мы вернулись назад в Ла-Реоль и провели в нём добрых восемь дней, отовсюду собирая отряды. В итоге мы разделили наше войско на три части: сеньора д’Альбре, монсеньора Берара д’Альбре, сенешаля Гаскони, монсеньора Александра де Комона и других мы оставили воевать в пределах Базадэ, сеньора де Дюраса и других сеньоров из Аженэ, соответственно, оставили в этой области, а сами с тысячей латников выступили вперед по дороге, которая вела в пределы Сентонжа.

Двенадцатого сентября мы прибыли под один добрый город, каковой сдался нам в тот же день: город Совтерр[1825]

. На следующий день, приняв присягу у горожан, мы продолжили свой путь и двигались добрых семь дней, не штурмуя никаких городов и замков, пока не прибыли в замок Невшато[1826], который стоит на реке Шаранте. Там мы велели восстановить разрушенный мост, ибо река была такой глубокой, что ее нельзя было перейти вброд. На следующий день мы перешли на другой берег и тогда же получили известие о том, что монсеньор Готье де Мони и его люди, которым французы выдали охранную грамоту, позволявшую им приехать к нашему королю по суше, были взяты в плен и заключены в узилище в городе Сен-Жан-д’Анжели. Однако монсеньор Готье де Мони с великим трудом сумел бежать оттуда сам-третий. Тогда мы направились по пути к названному городу и стали его штурмовать. И был он, благодаренье Господу, захвачен силой, а пленники вызволены из темницы. Мы задержались в Сен-Жан-д’Анжели на восемь дней и разместили там гарнизон. Горожане принесли нам присягу, стали англичанами и обязались, что в ходе войны будут содержать за свой счет 200 латников и 600 пехотинцев в гарнизоне названного города, а во время мира станут платить нашему королю ежегодную подать, равную четырем тысячам экю, что значительно больше, чем они обычно платили королю Франции каждый год.

На следующий день после дня Святого Михаила[1827]

мы поехали в сторону города Пуатье и провели одну ночь под городом Лузиньяном, который сильно укреплен. Наши люди пошли его штурмовать, и был он взят приступом. Затем нам сдали замок — один из самых замечательных и укрепленных, что были по сию пору во Франции или Гаскони. Мы оставили в гарнизонах города и замка добрую сотню латников, а также пехотинцев в придачу, а затем приехали под город Пуатье и призвали его жителей сдаться. Однако они не пожелали этого сделать, ибо им казалось, что их город достаточно защищен, и при этом у них было довольно много людей. Тогда, в ближайшую среду после дня Святого Михаила[1828], начался штурм, и был город захвачен силой, а все горожане взяты в плен или убиты. Когда находившиеся в городе сеньоры — один епископ и четыре барона — увидели, что он захвачен, то покинули его через противоположную сторону. Мы провели в Пуатье добрых восемь дней, а это письмо пишем уже из города Сен-Жан-д’Анжели. Всех городов и замков, что нам сдались, примерно… [Небольшая лакуна в тексте оригинала

.] Итак, мы совершили прекрасный поход, благодаренье Богу, и вернулись в Сен-Жан. Теперь мы думаем отсюда держать путь на Бордо, что будет непросто сделать, поскольку враги уже собрались в этой области, но мы надеемся хорошо управиться с Божьей помощью.

Донесение о битве при Ла-Рош-Дерьене, посланное Томасом Дагвортом канцлеру Англии[1829]

(третья декада июня 1347 года)

Дражайший и высокочтимый сеньор, извольте узнать новости из пределов Бретани. Монсеньор Карл де Блуа осадил город и замок Ла-Рош-Дерьен, имея в своем войске 1200 отборных латников — рыцарей и оруженосцев, 600 других латников, 600 лучников той местности, 2000 арбалетчиков, а также простых ополченцев — я не знаю какой численности. Оный монсеньор Карл велел сделать большие укрепления со рвами вокруг себя, а за пределами своего укрепленного лагеря, на расстоянии полулье вокруг него, тоже велел выкопать множество рвов и соорудить всевозможные ограждения, благодаря чему мои лучники не могли бы получить преимущества над ним и его людьми, но были бы вынуждены на пределе сил сражаться в открытом поле. Он и его люди узнали через своих лазутчиков о том, что я иду на них. Тогда они провели всю ночь в своем лагере полностью вооруженные. Я и мои товарищи напали на них в двадцатый день июня, примерно за четверть [часа] до рассвета, и, по милости Божьей, дело прошло таким образом, что они потерпели поражение и были полностью разбиты, — благодаренье за это Господу! В моем войске было примерно 300 латников и 400 лучников, не считая монсеньора Ричарда Тотшема и Хэйкина Испреда[1830], которые с гарнизоном находились в Ла-Рош-Дерьене. Когда стало светлеть и нас уже можно было узнать, осажденные сделали вылазку, пришли к нам на помощь и ударили по врагу очень отважно.