Читаем КИЧЛАГ полностью

Долго дребезжал звонок,Первая заповедь: проверь.Хозяин взвел курок,Приоткрыл кабинета дверь.Квартиру быстро отпер,Достал привычно пистолет,На задание вышел опер,Пока хозяев дома нет.На стенах солнца блик,На столе букет цветов,Принес с собой улики,Клиент созрел, но не готов.Мирно тикает будильник,Молчит немая пустота,Пакет положен в холодильник,Погладил спящего кота.В пустоте тревожно поведение,Домовой стережет жилище,Устроить может и падение,Для разминки – большая пицца.
Волнуется незваный гость,Не ко двору всегда чужак,Стоит у стенки трость,Висит без галстука пиджак.Солнце через окно печет,Наверно, дождик будет,Надо посмотреть отчет,Пока хозяин где-то блудит.Вперед не направил пистолет,Не ожидал смертельных стрел,Открыл по-хозяйски кабинет,Прогремел навстречу выстрел.На том конце сказали «Да!»В квартире остывает труп,Из крана капает вода,Оказался опер глуп.

СТРЕЛОК

Стрелок поднялся на чердак –Подъезд на переднем плане,Не допустим в работе брак,Деньги получены заранее.
Обречен еще один банкир, –Банкиров мочат, как котят,Скоро раструбит эфир:Заказан Зяма в пятьдесят.Стрелок по определению палач,Только нету приговора,Услышит скоро детский плач,Но поймает ли контора.Плавно опустится курокПо сюжету триллера,Готов к полету голубок,Отыскать непросто киллера.Заказчик распылил кредит,Но вовремя получена оплата,Киллер вовсе не бандит,На деньги меняется утрата.Нет у киллера мороки,Убивать готов стрелок,Улажены последние детали,Ложится палец на курок.
Винтовку бросил за трубу,Отныне он – безвинный крот,Променял свою судьбуНа пачку новеньких банкнот.Внизу крики, беготня,Охране дан урок,Тишина на линии огня,Далеко ушел стрелок.Кровь не сотрется в поколениях,Не примут покаяние верхи,Потомки будут на коленяхЗамаливать его грехи.

ПЫТКА

Беспомощен, нем и глухСтоял у стены избитый.«Наденешь на руку винтух», —Кричал дубак небритый.Арестант мотал головой,Удар получил о стену,Бил сотрудник борзой,Принявший двести за смену.
Зашли опера ОМОНа,Бил деревянным молотком,Не услышал мучитель стона,Заключенный катался клубком.Угрозы добавились к пытке,Опустили упрямо, хором,Мучителей было в избытке,Согласия добивались измором.«Закиньте его в изолятор,Объявите заранее в бляди,Куму нужен информатор,Тишина и покой в отряде», –Хозяин отдал приказ,Исполнят его секунданты,Можно закончить рассказ,Но не знают конец мутанты.ГУИН демонстрирует пытки,Власть не должна быть жестокой,Насилия в зонах в избытке,Спокойствие здесь до срока.

РЭМ РЕЗАНЫЙ

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зеленый дом
Зеленый дом

Теодор Крамер Крупнейший австрийский поэт XX века Теодор Крамер, чье творчество было признано немецкоязычным миром еще в 1920-е гг., стал известен в России лишь в 1970-е. После оккупации Австрии, благодаря помощи высоко ценившего Крамера Томаса Манна, в 1939 г. поэт сумел бежать в Англию, где и прожил до осени 1957 г. При жизни его творчество осталось на 90 % не изданным; по сей день опубликовано немногим более двух тысяч стихотворений; вчетверо больше остаются не опубликованными. Стихи Т.Крамера переведены на десятки языков, в том числе и на русский. В России больше всего сделал для популяризации творчества поэта Евгений Витковский; его переводы в 1993 г. были удостоены премии Австрийского министерства просвещения. Настоящее издание объединяет все переводы Е.Витковского, в том числе неопубликованные.

Марио Варгас Льоса , Теодор Крамер , Теодор Крамер

Поэзия / Поэзия / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Стихи и поэзия
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной. В то же время немало участников сборника к началу войны были уже вполне сформировавшимися поэтами и их стихи по праву вошли в золотой фонд советской поэзии 1930-1940-х годов. Перед нами предстает уникальный портрет поколения, спасшего страну и мир. Многие тексты, опубликованные ранее в сборниках и в периодической печати и искаженные по цензурным соображениям, впервые печатаются по достоверным источникам без исправлений и изъятий. Использованы материалы личных архивов. Книга подробно прокомментирована, снабжена биографическими справками о каждом из авторов. Вступительная статья обстоятельно и без идеологической предубежденности анализирует литературные и исторические аспекты поэзии тех, кого объединяет не только смерть в годы войны, но и глубочайшая общность нравственной, жизненной позиции, несмотря на все идейные и биографические различия.

Алексей Крайский , Давид Каневский , Иосиф Ливертовский , Михаил Троицкий , Юрий Инге

Поэзия